Я даже не совсем понимаю, зачем говорю тебе об этом, но если мы говорим откровенно, я изменяю своему парню с завидной периодичностью. Разумеется, мысленно. И в моем случае фраза "ступаю по краю обрыва" приобретает более реальные очертания. Мне будет интересно узнать, что ты думаешь на этот счет.
Что касается смайликов, то я не имею ничего против.
Так, значит, ты боишься летать. Очевидно, если наша встреча когда - нибудь состоится, это произойдет в том месте, куда можно добраться без помощи самолетов. Я угадала? ;)
И пожалуйста, не покупай "Шерри" в барах аэропорта. Моя кузина по отцовской линии два года проработала в одном из таких баров и если верить ее словам, владелец безбожно пренебрегал спокойствием своих клиентов и разбавлял "Шерри" виноградным соком. Хотя я не склонна ей доверять, потому что она до жути любит преувеличивать разного рода подробности.
Советую тебе попробовать кофейный ликер. Он хорош в любое время года. Особенно если пить его в подходящей компании.
Музыкант завершает свое выступление, а я допила свой горячий шоколад. Это было удивительное время и знаешь, сегодня я могу с уверенностью сказать, что это было одно из самых лучших свиданий в моей жизни.
И еще я хочу попросить тебя почаще смотреть на небо. И если на темном небе ты увидишь мерцание бортовых огней самолета, знай, это мой подмигивающий смайлик.
До скорого.
Анисия.
Последние отголоски завораживающей мелодии прозвучали, и кофейня взорвалась аплодисментами. Я не обманула Стефана. Мне действительно было хорошо, и даже не смотря на то, что через несколько часов мне снова предстояло оказаться в удушающей тесноте квартиры Яна, я чувствовала, что я смогу все исправить. Пусть не сейчас, но я смогу вырваться. Я обещала это самой себе, пока сворачивала письмо и укладывала в конверт, пока прятала его в сборник стихов и ставила на пятую полку сверху, и пока надевала шапку и покидала кофейню, оставляя позади молодых музыкантов, внезапно получивших признание публики и безмерную благодарность от бортпроводницы международных авиалиний, которая обязательно вернется сюда.
Через семь дней.
Черт возьми, я так люблю Будапешт.
***
Сегодня на борту было неспокойно. Возможно все дело в высокой облачности, а может причина в том, что перед самым отлетом пилоту сообщили, что его мать попала в больницу с обширным инфарктом, но как бы то ни было, весь экипаж с нетерпением ожидал приземления. И я, несмотря на то, что мне предстояла встреча с Яном, мысленно просила самолет лететь чуточку быстрее. Дана обычно несущая позитив, выглядела мрачнее тучи и даже кофе с повышенным содержанием сахара, оказался бессилен против ее угрюмого настроения.
Мы летели, преодолевая пучину грозовых облаков, сквозь непроглядный туман. Самолет затрясло, и по салону прокатился шквал испуганных всхлипов. Мы попали в зону турбулентности о чем незамедлительно сообщили пассажирам, но когда человек находиться в состоянии паники, становится крайне проблематично объяснить ему, что вероятность того, что у самолета отвалится крыло безмерно мала.
- Мы падаем?! Мы разобьёмся?! - кричал грузный мужчина с залысиной на макушке. Его холодная, липкая рука крепко стиснула мою ладонь и, мне показалось, что я слышала хруст своих пальцев.
- Успокойтесь. Все будет в порядке, - повторяла я, не прекращая улыбаться и пытаясь отцепить от себя его мокрые пальцы. Разумеется, в моей практике это была не первая подобная ситуации, когда пассажиры так реагируют на турбулентность. В основном это происходит с теми, кто летает впервые.
- Послушайте, - начала я, обращаясь все к тому же мужчине и вспоминая слова Стефана о его боязни полетов, - Самолет попал в турбулентность. Вам не нужно беспокоиться. Давайте поступим так: вы возьмете себя в руки и пристегнетесь, а как только мы вылетим на безопасную зону, я принесу вам стаканчик бренди. Идет?
Лоб мужчины покрывали огромные бусины пота, а сам он сделался бледнее мела. Мои пальцы уже сводило судорогой, но видимо упоминание о бренди сделало свое дело, и мужчина подчинился. Судорожно вздохнув, он разжал пальцы. Я помогла ему пристегнуться и заняла свое место, сделав то же самое, желая, чтобы в этот самый момент где-то в Будапеште, на балконе своего дома стоял мужчина и, подняв голову вверх, подмигивал бортовым огням рейса 1344.
Глава 7
Я стояла в своей спальне и примеряла вечерние платья. Их оказалось не так уж и много и ни одно из них не подходило мне. Не понимаю, в каком состоянии я была, когда решила, что все это обилие мерцающих пайеток и бисера будет мне к лицу. На самом деле платья не совсем та одежда, которую я предпочитаю, но моя мать настоятельно просила, чтобы на ее праздник я забила на свои предпочтения и все-таки надела платье. Мне пришлось подчиниться, потому что на ее сторону встал Ян, а борьба против этих двоих была просто бессмысленна. С того момента, как я вернулась из Будапешта, мой парень вел себя непривычно тихо. Он очень часто уходил в себя, мог зависнуть посреди разговора и даже не выказывал недовольство по поводу моего пристрастия к никотину. Честно говоря, меня все это вполне устраивало, но я не могла не заметить, что что-то в поведении Яна невольно заставляло насторожиться.
А еще я не совсем понимала, что со мной происходит. И пусть я не знала, что заставляет Яна замыкаться в себе, зато я прекрасно осознавала, куда улетали мои мысли, как только смыкались мои веки. Я непозволительно часто думала о Стефане и о его письмах. Слишком часто засыпала в обнимку со сборником стихов и слишком часто слушала Луи Армстронга. Несмотря на то, что я никогда не видела этого мужчину, он сумел очаровать меня.