- Тише, Анисия. Ты мешаешь мне сосредоточиться, - сказал Ян и завел автомобиль. Паника охватывала меня со скоростью свистящей пули, пока парень отъезжал от дома моих родителей, которые даже не догадывались, что могут больше никогда не увидеть свою дочь.
- Ян, останови машину! Немедленно!
- Сейчас, дорогая. Сейчас, - успокаивающе шептал Ян. Я с ужасом наблюдала за растущей стрелкой спидометра на приборной панели. Он протянул руку, чтобы погладить меня по волосам, но я увернулась.
- Дерьмовый вечер. Почему ты всегда стремишься все испортить?
- Так значит это я все порчу? - я раздраженно вздохнула, - Ну, хорошо. Ян давай, ты остановишь машину, и мы спокойно поговорим, - засунула в рот сигарету, но Ян молниеносно выдернул ее и швырнул в окно.
- Я не хочу. Я хочу конфету. Барбарисовую. У тебя есть?
- Нет, черт возьми.
Все, что происходило дальше, напоминало сценарий бездарного триллера. Выехав за пределы города, Ян остановил автомобиль, заглушил двигатель и развернулся в мою сторону. Безжизненный взгляд его стеклянных глаз пугал меня.
- Пересядь назад.
- Зачем?
- Анисия, пересядь назад, - настойчиво повторил Ян, - Пожалуйста.
Перебравшись назад, я наблюдала, как парень вышел из машины и открыл багажник. Чтобы он ни задумал, это не могло закончиться хорошо. Когда Ян обошел автомобиль и остановился напротив капота, мои глаза обжог поток слез и крик отчаяния разорвал гнетущую тишину ночи. В руках Ян держал канистру, и когда первая струя бензина выплеснулась на капот, я поняла, что умру. Нет, я могла представить, что расстанусь с жизнью в авиакатастрофе, находясь в небе, когда произойдет разгерметизация самолета, но заживо сгореть в машине своего идиота-бойфренда, оказалось за гранью моего понимания.
Зажмурив глаза, я безнадежно рыдала, чувствуя, как Ян занял место рядом со мной и заблокировал двери.
- Ян, что ты делаешь? - вопрошала я, по- прежнему не открывая глаз.
- Люблю тебя, - ответил Ян и, повалив меня на сиденье, навалился сверху. Он целовал мои веки, щеки, кончик носа. Слизывал языком слезы с моего лица, срывал с меня одежду и плакал вместе со мной. Я пиналась, вырывалась и кричала, а удушливый запах гари заполнял салон. Наши слезы смешались в единый ручей, и пока машина стремительно оказывалась во власти огня, Ян с громким пыхтением, жестко вколачивал в меня свой член, бормоча о своей безумной любви. Я задыхалась от дыма и собственных рыданий и понимала, что это был последний раз, когда я могла чувствовать.
И знаете, о чем я подумала, прежде чем отключиться? О бесподобных небесно - голубых глазах мужчины, взглянув в которые хотелось жить.
Это было то, что я знала наверняка...
Я хотела жить...
Глава 8
"Воспламенение потеков масла, попавшего на раскаленные детали двигателя"
Именно это было написано в заключении, выданном экспертами, которым вот уже полчаса моя мать трясла перед моим носом. Представляю, какую кучу денег пришлось отвалить этому ублюдку, чтобы получить подобную бумагу. После того, как я отключилась, Ян самостоятельно выволок меня из горящего автомобиля и вызвал службу спасения. Он чертов псих, потому что ни одному здравомыслящему человеку не при каких обстоятельствах не придет в голову поджигать автомобиль вместе со своей девушкой, а потом еще и заниматься в нем сексом. Мне пришлось почти сутки провести в больнице, а самым удручающим было то, что по медицинским показаниям я не могла отправиться в рейс.
Долбанный псих!
- Анисия, ты не справедлива. Мальчик пострадал не меньше тебя, - распалялась мама, расхаживая по гостиной в доме Даны. Каблуки ее лаковых сапог стучали по ламинату, болезненно отдаваясь в моей черепной коробке. После того, как меня отпустили из больницы, я сразу же отправилась к Дане, по той причине, что это было единственным местом, где Ян не смог бы меня достать.
- Мама, ты вообще слышишь меня? Он едва не спалил меня заживо, а ты говоришь, что я несправедлива?
- Не говори ерунды, - отмахнулась мама, - Ян никогда бы не смог причинить тебе боль.
- Он чуть не убил меня! - я клокотала от ярости, не понимая, как женщина, которая по всем законам логики должна была защищать меня без всяких угрызений совести приняла сторону этого подонка.
- Элен, думаю вам лучше уйти, - вмешалась, Дана, вошедшая в комнату со стаканом воды, - Анисия испытала серьезное эмоциональное потрясение, и любое упоминание о Яне будет только лишним. Ей нужно отдыхать.
Моя признательность подруге была безграничной. Она без колебаний согласилась принять меня в своем доме, а теперь отстаивала перед матерью, потому что моих сил для того, чтобы попытаться переубедить ее оказалось недостаточно.
- Даночка, неужели ты тоже веришь в то, что Ян хотел убить ее? Это же смешно. Ведь он так любит Анисию.
Смешно! Ей смешно! Моя мать чокнутая!
- Ян болен. Парню нужна помощь, а то, что вы с Хаимом потакаете ему, только усугубляет ситуацию. Вчера он поджег машину, а что будет дальше? Хотя, на мой взгляд, дальше уже некуда.
- Нет, конечно, он перегнул палку.... - я стояла, прислонившись к стене, совершенно обескураженная поведением своей матери. Я видела перед собой женщину с волосами цвета темной меди, уложенными в высокую прическу, и безупречным лицом без единой морщинки, выражающее такое безразличие и равнодушие, что становилось холодно и жутко. Как она могла так говорить? Перегнул палку...
Рот подруги распахнулся от изумления, и она покачала головой.
- Очевидно, вас не переубедить. Пойду, проверю жаркое, - сказала, Дана и ретировалась из комнаты.
- Дочка...
- Мам, уходи, - оттолкнувшись от стены, я подошла к дивану и легла на мягкие подушки, до подбородка натянув одеяло.
- Когда ты вернешься в свою квартиру?
- Не знаю.
- Позвонишь мне?
- Хорошо, - прикрыв глаза, я услышала осуждающий вздох матери и удаляющийся стук каблуков. Через несколько секунд раздался хлопок двери, и я поняла, что она, наконец, ушла.
Сразу после ухода мамы, в гостиную вошла, Дана с подносом в руках. Аппетитный аромат жаркого разбудил аппетит, и я вспомнила, что последний раз ела больше суток назад на ужине в честь маминого юбилея.
- Может предложить твоей мамаше усыновить Яна? Мне кажется, она будет в восторге, - сказала подруга, опуская поднос на стеклянный кофейный столик.
- Да уж, - со вздохом произнесла я, откидывая одеяло и принимая вертикальное положение.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально.
- А как быть с письмом? Тебя ведь не допустят к полету после случившегося.
Придвинув к себе тарелку с едой, я схватила вилку и начала есть.
- Если хочешь, я могу сходить в кофейню и забрать письмо, - предложила Дана.
- Спасибо, подруга, но лучше я сама.
- И как, позволь спросить, ты попадешь в Будапешт?
- На самолете.
- Но...
- Дана, я полечу в Будапешт, - решительно заявила я, и прежде чем, подруга успела возразить, сказала, - В качестве пассажира.
Даже если бы Яну все-таки удалось сделать из меня курицу - гриль, я бы восстала из ада, только чтобы получить свое письмо.
Седьмое из двадцати.