Главная же удача была в том, что философ и богослов, кроме вкуса к еде, обладал ещё и знатной привилегией её иметь. Он всегда мог заказать в Храме всех людей нужные ему продукты, а служка, эти продукты приносящий, всегда имел время остаться на пикник и помочь, он был очень ловок в нанизывании мяса на шампуры.
Хоть маленький, хоть заморыш, да ещё хромой, да ещё что-то с голосом, да ещё и голова очень гладкая, без волосков и как будто резиновая, служка странным образом оживлял всю компанию. Когда шашлык был готов и пиршество начиналось, он первым поддавался хорошему настроению. Он сипло, отрывисто смеялся, хлопал себя рукою по трём оставшимся коленям и всё норовил отобрать у Эйниона его микрофон. Когда ему это удавалось, он, прильнув к микрофону всем телом, с душой, начинал петь:
Я люблю тебя, жизнь!
Ты есть альфа моя и омега…
Пел он хриплым, потрескивающим баском, и достаточно громким, ну никак не ожидаемым в его маленьком щуплом тельце, правда, скоро закашливался и начинал судорожно трогать себя за шею, будто в горле першило от дыма. Ему срочно наливали.
Эйнион поначалу отказывался от мяса. Но Крутон очень быстро помог учёному разобраться в себе самом. Пусть не по-философски, зато очень по-богословски. Эйнион
Поражённый, куда его привезли и с кем ещё заставляют общаться, да ещё на какие вопросы отвечать, учёный невольно открывал рот, а потом его жвалы уже самостоятельно трудились над куском мяса.
Палн-а-12д тоже сидела у костра, на пеньке. Ей нравилось подкидывать в огонь сухие веточки и траву, ей казалось, нет, она решительно чувствовала, как у неё от этого таинственно мерцают глаза.
Постепенно ночь становилась темнее. В свете остывающих углей красное церковное вино было чёрным, и Крутон обязательно каждый раз заставлял помсанитара рассказывать, почему он здесь очутился — только ради того, чтобы Эйнион вновь послушал, и тот слушал. После мяса у него остаточными движениями шевелились не только жвалы, но и сама голова, отчего на ней разлеплялись замазанные медицинским клеем раны, но и дырки для ушей тоже.
Помсанитару никогда не удавалось довести свой рассказ до конца, потому что едва он приступал к рассуждению о том, что чёрному муравью всегда проще свалиться в воронку к ним, красным, чем красному муравью выбраться наверх да ещё забраться на гору, как Палн-а-12д вскрикивала:
— Погодите!
К ней все поворачивались, даже Эйнион, у которого после шашлыка в значительной степени пропадал интерес к микрофону.
— Погодите, — повторяла Палн-а-12д, хотя уже менее уверенно. — Нет, вы всё-таки погодите, — ещё раз повторяла она, вспоминая, о чём хотела спросить. Все молча ждали, когда девушку снова посетит поразившая её мысль, а пока разливали по кругу вино и благодарили за него служку.
— Ладно, согласен, убедила, — наконец с серьёзным видом произносил философ, и все дружно кивали головами, соглашаясь, что не высказанная девушкой мысль была в самом деле интересной, хотя и отчасти спорной. Палн-а-12д расцветала от удовольствия, её глаза красиво искрились.
— Убеждать — то же самое, что и побеждать. Только без приложения силы, — бывало, произносил служка.
— Побеждать — то же самое, что и убеждать. Только с приложением силы, — не выдерживал собственного молчания учёный, после чего он обычно тоже включался в разговор. Голос у Эйниона был стёртый, как у занудного учителя, это сказывалась привычка монотонно бубнить в микрофон на одной ноте.
Радуясь, что учёного удалось расшевелить, Крутон уже больше не выпускал из рук вожжи, и скоро в Эйнионе начинали пробиваться живые эмоции. Оказывается, он был с детства травмирован историей по Чера и Вяка, но больше его угнетало, что поодиночке они никуда дороются.
— Как это? — деланно удивлялся Крутон.
— Это почему? — удивлялся помсанитара.
— Потому что Земля бесконечна.
— Ну да!
— Не может быть!
— Может, — понемногу расходился учёный, хотя голос оставался по-прежнему монотонным. — Земля бесконечна, потому что имеет форму конечной воронки, находящейся в бесконечной земле. И вы можете рыть эту землю бесконечно, рыть хоть до скончания века, но никогда не доберётесь до её края.
— Даже если рыть прямо-прямо, просто наипрямейше?