Если бы хозяину кто-то сказал, что весь ужин устроен только для него, он бы даже обиделся. Сам фантаст был уверен, что с похмелья ему всегда отлично писалось, и когда назавтра рождалась новая глава, населённая персонажами, почему-то крайне похожими на вчерашних гостей, он испытывал небывалый творческий подъём, но и торопился расправиться с этими персонажами ещё до следующего ужина.
На правах тёти, Ласцон-а оставляла племянницу и на после ужина. Пока их отяжелевшие мужчины сидели на диване, вздыхая и вытирая со лба пот, а ведь впереди их ещё поджидали и последнее кофе и по рюмочке на дорожку, женщины бодро убирали со стола, живо ополаскивали посуду и грохотом загружали её в посудомоечную машину.
Там же, на кухне, они иногда присаживались и за последним кусочком торта. Хозяйка давала Персон-е-3д последние советы, как будто та завтра выходит замуж, а голых мужчин ещё не видела.
— Главное, не позволять ему ходить по дому голым. Мой всегда ходил голым. Говорят, что в нашем квартале крайние дома расположены слишком далеко от магистрального вентилятора, а температура земли повышается, ты не слышала? Голый и работал. И всё жаловался, что прилипает к креслу. Потеет и прилипает. Я накинула на кресло простыню, но та тоже прилипала и тащилась за ним, как шлейф. Он перекидывал её через плечо и в таком виде ходил по дому. Но ко мне же приходят люди! Многие приносят цветы, а ещё берут интервью, да и старые поклонники иногда навещают, ты их видела. И тогда я поехала к одному знаменитому модельеру, мы с ним познакомились, когда я ещё только пришла на телевидение, он просто очаровашка, хотя и дурак, хам, и заказала ему для своего мужа лёгкое одеяние, только самое модное. Представляешь, он сшил хитон! Прекрасный хитон. Эксклюзивная вещь. Ткань, правда, дорого стоила. И работа. Помнишь, когда мы никого приглашали? Вот-вот. Жили, как в тюрьме, и на всём экономили. Просто одиночная камера с таким мужем. Ужас! И за что мне такое наказание? Это как в его книге: «И тогда небеса разверзлись, и безжалостный гнев людей обрушился на головы чёрных муравьёв, и воинственный клёкот Аквилолеона…»
— Склевал он меня, склевал, всю склевал, — и Ласцон-а принималась плакать.
На следующее утро, как всегда после выпивки, Фарн-2с проснулся чересчур рано. Слишком рано, чтобы вставать, но уже и не спалось. Он включил свой ночник и потянулся за книгой, которую читал перед сном, та упала на пол. Но не та, которую читал с продолжением, а которую он положил сверху. Это был свежий роман вчерашнего их хозяина, чинно подписанный, важно подаренный, тут же отнятый для добавления даты и повторно торжественно вручённый. Роман назывался «Стекло». Твёрдая обложка скрипела, первые страницы упрямо топорщились. Фарн-2с начал читать его ещё в машине, демонстративно, притворяясь, пока Персон-а-3д сердито рулила, а потом и перед сном, чтобы с ней не разговаривать.
Включённый свет ночника потревожил Персон-у-3д, она заворочалась и натянула одеяло на голову. Вчера, кажется, они поссорились. Кажется, он ей что-то сказал. Или нет, это ведь она начала. Вот именно. Как приехали, сразу налила себе полный бокал вина и выпила. Потом налила ещё и встала прямо перед ним, отпивая маленькими глотками. Да и потом вела себя очень странно. Ходила по дому голой, оглаживала свои бёдра и грудь и несла какую-то полную чушь. Типа, она куколка. Ну куколка, так куколка, кто бы спорил. Но и потом что-то говорила. Про метаморфоз, про полный метаморфоз, который так и называется «голометаморфоз» и включает в себя четыре стадии: яйцо — личинка — куколка — взрослая особь. А она смеялась и говорила, что есть и пятая стадия. Какая ещё пятая? И зачем? Что это с ней, невроз? Может, надо показать врачу?
Стало тревожно. Это же полный бред, который она тут несла. Будто, став даже взрослой, женская особь всё равно остаётся куколкой. Потому что представляет собой только внешнюю оболочку с бульоном из жизненных органов внутри. Но однажды… однажды внутри этой особи что-то вызреет, оболочка её прорвётся, и тогда… «Однажды из меня выйдет нечто, и это будет точно не муравей», — сказала она и захохотала.
Он приподнялся на локте и посмотрел на неё спящую.
Пока они ехали на работу, он несколько раз принимался внимательно её разглядывать, сравнивал в памяти её бедра, грудь, талию. Кажется, она пополнела. Может, и хорошо. Он погладил ближайшую пару её ног. Никакого отклика. Пристёгнутая ремнём, она очень крепко спала.