Аналогичная церемония проходила в XVII веке в различных городах и деревнях Германии. В Шлезвиг-Гольштейне, например, кошку, олицетворявшую Иуду, сбрасывали в святую пятницу с высокой колокольни. В Польше в первый день поста сбрасывали сумку с живой кошкой и пеплом. Вскоре, впрочем, решили, что такой способ недостаточно эффективен: животное благодаря своей гибкости сохраняет шанс избежать гибели. Поэтому самым радикальным, «беспроигрышным» методом посчитали сожжение.
В некоторых районах Германии, а также в Турции женщину, нарушившую супружескую верность, связывали и помещали в мешок вместе с кошкой: приходя в неистовство от ударов палки, кошка царапала и кусала пленницу; когда «игра» кончалась, мешок бросали в «очистительный» огонь…
23 июня, в день святого Иоанна, во многих городах Франции полыхали костры. В Париже на Гревскую площадь ставили высокий столб. Наверху подвешивали мешок или бочку с двумя дюжинами кошек. Вокруг столба раскладывались большие поленья, ветки и охапки сена. Все поджигалось, и на глазах у сотен веселящихся граждан бедные животные поджаривались, издавая ужасные крики. Иногда бочка открывалась, и тогда кошки пытались избежать огня, цепляясь за столб, но задыхались от дыма и падали в огонь. Французские короли, начиная с Людовика XI и до Людовика XV, а также духовенство и гражданские власти оказывали честь своим присутствием на этой церемонии. Часто сами принцы с удовольствием разжигали костер…
Только Людовик XIII в молодости добился у своего отца Генриха IV помилования кошек, которых собирались сжигать на день святого Иоанна. Но передышка продлилась всего два года, и принц, вступив на престол, сам стал по примеру своих предшественников разжигать огонь под очередным костром.
Людовик XV, участвовавший в сожжении черных кошек, с нежностью относился к белым ангоркам, и у него была такая кошка, с которой он не расставался.
До конца XVIII века в городе Меце один раз в год проходила такая же жестокая церемония, как и в Париже. По легенде, одной ведьме, приговоренной к сожжению, удалось избежать смерти, так как она превратилась в кошку в тот самый момент, когда ее вели на казнь. И чтобы все-таки наказать колдунью, ловили множество кошек. Тринадцать из них заключали в клетку и выставляли в городском саду, прежде чем привязать над костром. Потом жители радовались, глядя на несчастных животных, корчившихся в пламени: кто знает, может быть, сбежавшая колдунья находится среди жертв этой казни?.. Только в конце XVIII столетия жена маршала д’Армантьера, губернатора области, добьется от мужа запрещения этого обычая.
В Германии кошку, посаженную в корзину, поднимали на верхушку огромной ели, вокруг которой клали солому. Животное проводило там ночь, и лишь на следующий день жители деревни собирались у яркого пламени.
Казнь приобретала и другие формы, осуществлялась под самыми разными бессмысленными предлогами. Во Фландрии, чтобы избавиться от привидений, которые грозили заполнить замки, собирали множество бездомных кошек. Их забрасывали камнями, а затем шпарили кипятком! Безусловно, после этого привидения не отваживались появляться…
В Вестфалии, в Рондорфе, кошки размножались с такой быстротой, что жители решили покинуть город. Но один хитрый крестьянин устроился в заброшенном доме, где поселились котята. Он разжег огонь и поставил кипятить воду в большом котле, а вокруг очага начертил круг мелом. Заинтригованные котята следили за действиями человека. Как только они вошли в круг, котел опрокинулся на животных и те разбежались, издавая страшные крики. Странная вещь — на следующий день самые злостные сплетницы появились на улице, покрытые ожогами…
Если время от времени травля кошек и уменьшалась, интерес к их поведению оставался стабильным, хотя и носил оттенок недоверия. Людей беспокоило мяуканье кошек в период любви, когда те бродили по улицам. Некоторые легковерные люди считали это призывом к шабашу. Иногда мяуканье несчастных животных служило поводом для сомнительных шуток. В 1545 году в Брюсселе в честь королевских гостей по улицам шел кортеж ряженых кошек, изображавших персонажи известных сказок или реальных лиц. С балкона городской ратуши Карл V, королева Франции Элеонора Мария, регентша Венгрии, будущий король Испании Филипп II и весь королевский двор наблюдали за шествием. Самый большой интерес вызвала повозка, перевозившая орган, в котором находились 24 кошки разного возраста, чьи хвосты были привязаны к клавишам веревками. Паренек, переодетый в медведя, нажимал на клавиши — животные издавали жалобные крики, похожие на странную музыку. Филипп II, который «славился» жестоким обращением с домашними кошками (его зверства живописно изобразил в романе о Тиле Уленшпигеле Шарль де Костер), высоко оценил этот спектакль.