Позиция до предела расчетливая и вполне понятная. Издержки же при этом не так велики. Большевики всегда легко оправдывали любые средства высокой, как им кажется, целью. Так их учил Ленин. В борьбе хороши все средства — и легальные, и подпольные; и пропаганда, и оружие; а нравственно то, что идет на пользу пролетарской революции. Большевики, пока они не победили, многолики. Поэтому и сегодня с националистами они националисты, со сталинистами — сталинисты, с демократами — демократы. Им не надо отмываться от обвинений и объяснять свою всеядность. Такова их природа. Это даже не партийная тактика и не продуманная стратегия, это стиль их политического существования.
Они готовы сотрудничать со всеми, широко и по дружески распахивая объятия всем, кто может принести пользу партии. В том числе и с демократами. Единственно, с кем они не готовы сотрудничать, — это с властью. Тут они твердо выдерживают планку оппозиционности. Потому что власть сама по себе — это их хрустальная мечта, а хрустальной мечтой не делятся с проходимцами.
Власть же почитает их своими конкурентами, понимая, что не в состоянии с такой же легкостью апеллировать к низменным чувствам толпы и так же успешно играть на болезненных струнах державного шовинизма, имперского самолюбия, исторических обид и национальной исключительности. Сознавая пропагандистское превосходство национал-большевиков на той поляне, которую окучивает Кремль, власть мстит им как может — за мелко-уголовные выходки и административные правонарушения награждает национал-большевиков несоразмерными сроками и тяжелыми побоями.
Ореол жертвенности — козырная карта национал-большевиков. Готовность идти в тюрьму за свои убеждения действительно вызывает личное уважение, а произвол властей рождает сочувствие к их жертвам. Это сочувствие НБП стремится трансформировать в поддержку идей национал-большевизма. Может быть, поэтому лимоновцы так часто повторяют акции, заведомо нарушающие закон и сознательно обрекающие их исполнителей на репрессии властей. Таким образом НБП повышает свою общественную капитализацию.
Не забывают они при этом и о «демократической составляющей». Эти обязательные вставки должны примирить их с демократами. В крайнем случае, Эдуард Лимонов, человек, надо отдать ему должное, неглупый и находчивый, подтвердит, что национал-большевики — это самые настоящие демократы и при том герои, а название и символика — это просто дань памяти и традициям. Что касается шовинистических лозунгов, то их можно списать на горячность ребят и неудачную импровизацию. Впрочем, на импровизацию списать не удастся — на видео хорошо видно, что эмоциональное выступление из окна приемной МИДа зачитывается оратором по бумажке.
Зачитал выступающий и мнение НБП о суде над Линдерманом: «Мы уверены, что судебная система Латвии оставит его в тюрьме». На следующий день Линдермана оправдали. Теперь он сможет снова поиграть в революцию, хотя гораздо успешнее и, главное, общественно полезнее у него получалось издавать эротическую газету «Ещё!». Суд страны, которой национал-большевики отказывают в праве на существование, продемонстрировал свою независимость от политики и исполнительной власти.
Уверенность оратора из НБП в том, что судебная система Латвии сведет с Линдерманом счеты, появилась неспроста. Именно так со своим политическим оппонентом и поступили бы на месте латвийских властей национал-большевики. Именно так поступает сегодня с национал-большевиками российское правосудие. Может быть, лимоновцам стоит переписать свой лозунг по-новому: «Нам нужна великая Латвия от Риги до Владивостока»? По крайней мере, для них это было бы гораздо безопаснее. Впрочем, в Латвии их за это высмеют и там они, в отличие от России, вряд ли найдут каких-нибудь отчаянных демократов, готовых вступить с НБП в политический союз.
На последней акции НБП у приемной МИДа звучали известные демократические лозунги «Свободу политзаключенным», «Долой полицейское государство», «Нам нужна другая Россия». Не трудно догадаться, какая именно другая Россия нужна национал-большевикам. Можно представить, какое замечательное полицейское государство они построили бы, если бы отпала нужда притворяться демократами и в их руках была бы реальная власть. Можно содрогнуться при мысли о том, во что бы обошлось нашей стране и ее соседям воплощение большевистской мечты о России от Варшавы до Порт-Артура.
Ю. МУХИН — НЕТ
О РЕСПЕКТАБЕЛЬНОСТИ И СТРАХЕ
А. Подрабинеку очень нравится жить в американской империи, посему ему очень не нравятся нацболы, которые поставили себе целью создать империю на базе русской цивилизации, посему очень не нравятся те демократы, которые объединяются с нацболами. Ну, не нравится и не нравится, что уж тут поделать, но в связи с чем, Подрабинек закрутил пальцем у виска?
А. Подрабинек ужасается тому, как могут демократы стать союзниками нацболов?? А ведь надо бы удивляться тому, как они могут не быть союзниками с нацболами, ЕСЛИ ОНИ РОССИЙСКИЕ ДЕМОКРАТЫ?
Разве нацболы хотят уничтожить права человека и демократические свободы в своей предполагаемой империи? Разве они не борются за права и свободы в нынешней России, в которой вместо прав человека и демократических свобод властвует фашистский произвол властей?
Ведь перед тем, как ужаснуться, Подрабинек довольно подробно описал поступки нацболов и на фоне этой конкретики вынужден был подтвердить: «Готовность идти в тюрьму за свои убеждения действительно вызывает личное уважение, а произвол властей рождает сочувствие к их жертвам». Тот есть, даже в его глазах нацболы с нравственной стороны — это далеко не худшая часть российского демоса. Так как же тем, что действительно являются российскими демократами, а не просто вякают при случае о «демократических ценностях», не объединиться с такими представителями российского народа?
Возникает вопрос, почему те люди, которые, как и нацисты в Германии, отказывают части демоса не только в праве иметь представителей в парламенте, но и в доступе к СМИ, в России считаются демократами? Как ни удивительно, но только и исключительно потому, что сами они называют себя не нацистами, а демократами. А тем представителям демоса, кто называет их как-то иначе, именно они и перекрывают доступ к СМИ, как в свое время нацисты перекрыли дорогу в СМИ Третьего рейха евреям.