Крайне сложно состояние законности в работе правоохранительных органов. Прежде всего тревожит то, что растет тенденция попирания уголовно-процессуального законодательства работниками тех структур, которые обязаны по своему должностному положению соблюдать и защищать конституционные права и свободы граждан. Основным критерием работы правоохранительных органов является приговор суда. Но качество судебного разбирательства зависит от качества предварительного следствия. А вот здесь и место поговорить о профессиональном уровне сотрудников правоохранительных органов, которым государство доверило вершить законность.
16 апреля президент Медведев выразил крайнюю озабоченность уровнем профессионализма нынешних юристов (не секрет, как учатся на платных отделениях студенты юридических факультетов, расплодившихся, словно грибы после дождя). А если такой горе-юрист становится судьей? Нужна квалификация следователей (большое число следователей не имеет высшего профессионального образования). О «кадровом голоде» говорил и Чайка все на том же «Правительственном часе» в 2006 году. Но и сейчас среди следователей, например, есть и кадровая текучка, отсутствие опыта следственной работы. А главное — бесконтрольность со стороны руководителей следственных подразделений, коррупционные проявления в правоохранительных органах и как прямое следствие этого — нарушение закона.
Коррупция в стране разрослась за последние годы до невиданных размеров. Россия вошла в число самых коррумпированных государств мира. В стране параллельно крутятся два бюджета — легальный и теневой. Годовой оборот коррупционных денег сопоставим с государственным бюджетом и равен пятой части ВВП по данным замгенпрокурора А. Буксмана (2006 год). Председатель Верховного Суда Лебедев как-то отметил наличие острого дефицита «добропорядочности и человеческой нравственности в судейском корпусе». Ни возбуждение уголовных дел против судей, ни прекращение полномочий некоторых из них и т. п. не меняют положение дел: большинство прокуроров и судей, виновных в нарушении закона, отделываются легким испугом. На жалобы граждан в отношении судей и прокуроров научились виртуозно сочинять отписки, в которых жалующийся не получает ответа ни на один поставленный им вопрос. Корпоративная «этика», видите ли, не позволяет замечать «огрехи» коллег. Так, например, Председатель Областного суда Архангельской области Аверин в интервью северодвинской газете «Северный рабочий» нарисовал такую благостную картину работы областных судейских органов, что впору залиться слезами умиления. Он, оказывается, уверен, что, возможно,«в Москве и Питере с коррупцией так и обстоят дела, но никак не в Архангельской области». «За судей наших я отвечаю», — сказал он. Потрясающе! А только одно нашумевшее дело об «Оранжевой» колбе» могло дать ему богатейший материал для борьбы с коррупцией в правоохранительных органах. А он на вопрос об «Оранжевой» колбе» отвечает: «Кодекс этики не позволяет мне давать комментарии действиям коллег, но скажу, что действительно бывает усердие не в меру». Здесь не «усердие не в меру». Здесь низкий профессионализм судей (в лучшем случае) и чрезмерное желание услужить. КОМУ? Судья Лопатин А.К., например, никогда не слышал о Европейской Конвенции по правам человека (каждый судья и прокурор обязаны знать важнейшие международные конвенции и резолюции, ратифицированные Россией), не знает о принципах равенства сторон в суде и о презумпции невиновности, что суд должен руководствоваться законами, фактами, свидетельскими показаниями, а не впечатлениями безграмотных прокуроров, «подтекстами» и постоянным употреблением прокурором слова «кажется».
И вот мы уже слышим по ТВ не только о коррупции, попустительстве ей, но уже полковник, призванный бороться с уголовщиной, создает из подростков банду, учиняющую разбой. Сам становится уголовником.
Сегодня коррупция — это взяточничество, злоупотребление и превышение должностных полномочий, лоббирование, «заказные» дела, взяточничество в сфере образования (отсюда и низкий уровень профессионализма будущих кадров). Коррупция сейчас — огромный пласт латентной преступности. Ни одного выявленного случая нарушения прокурором присяги, ни одного случая нарушения Закона судьей не должно обойтись без серьезных последствий для оных, а не ограничиваться их отправкой на пенсию или увольнением по собственному желанию, потому что, как показывает практика, они опять всплывут где-нибудь в этой же должности (или даже повыше) и будут продолжать разрушительную для страны деятельность.
Г. ЗНАМЕНСКИЙ
В ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ СТРАНЕ — ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ПЫТКИ
С мест сообщают:
«В США опубликованы четыре секретных документа, принятые в период президентства Джорджа Буша и содержащие подробное описание разрешенных методов проведения допроса сотрудниками ЦРУ. Критики этих документов утверждают, что описанные в них методы могут быть приравнены к пыткам. Документы легализуют целый список жестких методов ведения допроса, в том числе удары заключенных по лицу, содержание в помещениях, стесняющих передвижение, принуждение к нахождению в неудобной позе и лишение сна. Инструкция также разрешает применение пыток с помощью воды (симуляция утопления) и помещение заключенных в закрытое помещение с насекомыми.
«Во-первых, техники допроса, описанные в этих распоряжениях, уже получили широкое освещение в СМИ. Во-вторых, предыдущая администрация публично признала, что некоторые подобные практики, описанные в документах, имели место. В-третьих, своим указом я положил этим техникам конец», — говорится в заявлении президента, которое цитирует агентство РИА «Новости»».
Как обычно, радует некоторый контраст между демократическими прокламациями и демократическими реалиями. С одной стороны — вопли про ГУЛАГи и отсутствие демократии у других, с другой стороны, несогласных можно смело бить по роже и пытать у себя. Ну, не доходит через уши — дойдёт через рожу. Главное, эксперты точно установили: удары по лицу не являются жестокими, негуманными или унизительными. Мне раньше казалось, что когда меня по роже били — это было жестоко, негуманно и унизительно. А оно, оказывается, эвон как.
Не менее демократичные виды допроса — помещение в «боксик», стесняющий передвижение. Помню, у нас в армии такой был — крохотная каморочка с железной дверью. Войти в неё можно было только боком, согнувшись пополам. Выпрямиться было нельзя, потолок был в метре от пола. Некоторые подумают, что можно было сидеть. Но пол был цементный, заботливые солдатские руки вставили в него множество острых камней — сидеть на них было невозможно. Сам же пол в каморочке был сантиметров на двадцать ниже, чем на продоле (в коридоре, то есть).
Ну и вот в эту каморочку сажали нарушителей воинской дисциплины. Допустим, военнослужащий срочной службы нажрался и совершил ряд проступков. Нетрудно догадаться, что нажраться может только старослужащий, а ряд проступков — суть нанесение побоев тем, кто прослужил меньше. И вот дедушку русской армии грубо хватают и закрывают в боксик. И если дедушка ведёт себя плохо — отбивается от караула, хамит начкару — в боксик для начала заливают пару ведёр воды. Ну, чтобы мысль посидеть на полу даже в голову не приходила. А чтобы пришёл в себя окончательно, можно в воду добавить немножко хлорки — для прочищения мозгов.
Осмелюсь заметить, что пребывание в данном боксике хотя бы в течение суток даже самых отважных борцов с коммунистическим режимом приводило в чувство примерно до окончания срочной службы. И это даже в том случае, когда караул был не из роты разведки и никто из наряда не упражнялся с буйным дедушкой как с грушей в приёмах рукопашного боя. Вот это вот «стеснение передвижения» — страшная вещь, если передвижения лишают тебя. У нас проклятые коммунисты за подобные фокусы начальника губы даже как-то раз исключили из КПСС и понизили в должности. Но это у коммунистов, а в ЦРУ всё по специальным приказам, поэтому сотрудников только поощряют.