Где секс, там и дети, как говорится. А уж Сергею это тем более не нужно.
Мы приехали к Ане домой спустя полчаса.
Сестра моя раньше проживала в частном доме, который ей подарили деды — бабуля с дедом.
Если, конечно, это можно назвать “подарили”.
Дед, по своей натуре, был человеком жадным, жестоким и злым. Он любил только себя. Даже жену свою ни во что не ставил. Единственную женщину, которую дедушка боготворил, это его мама, уже давно ушедшая.
Да и та была тираном в юбке.
У деда тряслись руки по поводу денег.
И когда он отписал своей внучке дом, то потребовал за него сто тысяч. Это называлось “дарственной”.
Да и после этого мою сестру доводил до ручки: мог без спроса явиться к ней домой, начать командовать и возмущаться по поводу и без.
Аня уже начинала его сторониться.
Тяжелый характер моего дедушки не мог вынести никто. Даже отчим, и тот сбежал, когда дед поднял на него руку.
Обычный домик, без каких — либо понтов. Развалина, если честно.
Его нужно было постоянно ремонтировать, подделывать, лишь бы не рухнул в один момент.
Гараж, огород, баня, летняя, небольшая стайка, где раньше держали хозяйство.
И пьющие соседи в округе.
Кроме одного: он вечно совал нос не в свои дела.
Я вышла из машины.
Сестра поволокла сумки к крылечку, а мне пришлось тащить арбуз.
К сожалению, нас никто не встретил, кроме маленького Никиты, которому на тот момент, было шесть лет.
— Сергей! — Аня пинком открыла вторую дверь на веранде, с трудом вытаскивая пакеты внутрь. — Сергей!! — громче повторила она.
Я шла за ней, внимательно наблюдая за происходящим.
— Живи с мамой, — однажды сказала мне сестра, когда мы остались с ней наедине. На тот момент мне шел одиннадцатый год, и Аня уже жила отдельно, в этом самом доме. Выглядела она очень уставшей и разбитой: ей приходилось очень тяжело с таким мужем, который буквально доводил ее до слез. Не хотел ничего делать, не хотел ей помогать. Удобно устроился!.. — Не нужен тебе никакой парень. С ними одни хлопоты… И проблемы. С мамой намного лучше. Она хотя бы поддержит.
— Сергей, мать твою! — орала Аня как сумасшедшая. — Это что, бл…ть?! — она прошла на кухню, поставив пакеты на стол, и подняла крышку кастрюли, которая стояла на плите.
Айкин вышел из спальни собственной персоной. Заспанный, потирая руки… У него была такая привычка. То ли от удовольствия, то ли наоборот. Лысоватый, среднего роста худой мужчина в трико и потертой майке с виноватым лицом.
Весь дом был окутан табачным дымом.
Сергей был заядлым курильщиком. За день выкуривает по три пачки сигарет. И при этом деньги берет у своей жены.
— Что это, спрашиваю?! — Аня была на грани.
— Это я картошку варил… Получилась какая — то полувареная. Решил тебя дождаться. А ты чай с сигаретами купила?
Я фыркнула.
Любитель чаи погонять и покурить.
— Бл…ть, а… — ругалась сестра. — Вы че тут за срач устроили… — она прошла в зал. — Прибраться не могли?! Оба целый день дома сидите! Мало того, на работе пашу, еще и этот свинарник убирать! Вообще бл…ть…
Дом у Ани был не маленький. Трехкомнатный.
Зал напротив порога. По правую сторону детская, по левую — кухня.
В зале находилась и спальня: крошечная комнатка со второй печкой. Правда, там спал один Айкин, а сестра предпочитала отдыхать в зале, на диване.
— Он меня когда — нибудь прибьет. Раскинет свои грабли… — жаловалась она моей матери.
Я на всякий случай ушла в зал. Там играл включенный телевизор. На одном из телеканалов показывали мультики, и Никита их смотрел, стоя на ушах.
Он такой же гиперактивный парнишка, как и я, в детстве.
У меня снова зазвонил мобильный.
— Да, слушаю.
Только бы не Сергей!
— Привет. Мне мать все уши прожужжала, чтобы я тебе позвонил.
— Если бы не хотел, не звонил бы. Ты же у нас вроде уже взрослый.
— Ты ей просто понравилась.
— А ты пляшешь под ее дудку. Ты же меня совсем не любишь… Верно?
Сергей замолчал.
Сейчас пойдут отмазки.
— Я тебе честно во всем признался. У меня нет смысла тебе лгать. Да, мать настояла на наших отношениях. Да, я постоянно сомневаюсь в своих чувствах к тебе. И почему я должен каждый раз оправдываться?! Все, что было необходимо, я все уже сказал. Я не стал рассказывать сказки про настоящую всепоглощающую любовь. И сказал всю правду. И все же с твоей стороны было бы справедливо дать второй шанс нашим отношениям…
— Которых нет? — перебила я его. — Если нет любви, то о каких отношениях может идти речь?
— Мне хорошо с тобой. Правда!
— Это тоже твоя мама сказала?
— Нет. Это говорю я!
— Н — да. Славно звучит. Хотелось бы верить, но…
— Почему ты всех вокруг так ненавидишь? Откуда у тебя такое отношение ко всему миру?
Откуда?!
— Да, я жестокая. Да, я злая. Меня такой сделали. Меня заставили выживать среди таких же, как ты. Вот и все.
— М — м - м, ясно. Конечно, них… не ясно, но сделаю вид, что я понял.
— Но ты же хотел это услышать? Тогда какие ко мне вопросы?
На кухне раздался грохот.
Айкин пулей вылетел из комнаты.
— У меня когда — нибудь будет порядок в доме?! — заорала Аня, грохнув кастрюлей.
Даже Никита притих.
— Ладно, все. Давай.
И я отключилась.
Ближе к ночи страсти малость поутихли, и мы, выпустив пар, накопившийся за долгое время, легли спать.
Ночь прошла тихо, пока в очередной раз нас не разбудил Чип — маленький чихуахуа, привязанный к толчку.
Аня посадила его туда из — за того, что он постоянно кусал Никиту. Хотя тот всячески издевался над несчастным созданием. Даже однажды прыгнул на маленькую собачонку и переломал ей все кости.
Собака чудом выжила. Благодаря Ане.
Каждый раз, когда кто — то шевелился, Чип начинал громко лаять.
Сестра уже размышляла над тем, кому его сбагрить.
Утро прошло более — менее спокойно. Мы с Аней позавтракали и разбрелись по комнатам. Айкин ушел во двор заниматься своими делами.
После обеда Ане позвонили на телефон.
— Да. Сейчас выйду.
— Что случилось? — спросила я у нее, когда сестра вышла из спальни.
— На работу вызвали. Надо девчонку одну сменить. Посидишь с Никитой, пока меня нет? Если что, звони.
Вот уж повезло!
С гиперактивным племянником нянькаться мне не хотелось.
Да, Никита очень сложный ребенок. Гиперактивность только усугубила дальнейшие проблемы.
Он был часто предоставлен самому себе. Айкин за ним практически не смотрел.
Пока отец мирно спал, ребятенок мог налить в мамин шампунь чистящее средство (слава богу, не доместос какой — нибудь!), посадить собаку в стиральную машину и включить ее, изводить животных, размазать всю косметику по стенам…
В общем, катастрофа, а не ребенок.
Я вытворяла и более жуткие вещи. Себя не оправдываю.
Да и гиперактивность не давала ему спокойно сидеть: ребенок буквально ходил на голове, громко кричал, хулиганил, не давал никакого спокойствия родителям.
Да и мне тоже.
Я проводила с ним время намного больше, чем мама или папа.
Аня пропадала на работе. Папа же ничего не делал.
Моя мама часто сидела с Никитой, и он от нее постоянно получал. Мать привыкла, что у нее более — менее спокойные дети. Если меня, конечно, можно таковой назвать…
В общем, жуть.
И эта новость меня вообще не обрадовала. Хотя я могла хоть как — то повлиять на Никиту. Успокоить его.
Но даже мои нервы порой не выдерживали такого насилия.
— Поиграем в прятки!? — радостно закричал Никита, стоило Ане выйти за дверь.
Делать нечего.
— Ну давай. Кто рулит?
— Ты! — и он тут же полез за большое кресло, что стояло в углу комнаты.
Никита вечно прятался за его широкой спинкой, когда кто — то приходил к Ане в гости.
Я недоуменно подняла бровь. И хмыкнула.