Вырвиглазные из — за кривого фотошопа, если чо.
Она на тот момент общалась с Катей Стриженовой, с которой мне приходилось сталкиваться в школе.
Эти двое почти на каждой фотографии то целуются, словно лесбиянки, то стояли наполовину обнаженные и в обнимочку.
Может, я из другой вселенной, поэтому прикол в подобных фотографиях не понимаю.
Хотя это же подруги…
-”Мы с Настей просто общались. Мы же с одного двора. Подругой я ее никогда не считала”, - передала мне слово в слово бабушка Ксюши.
Это было уже после всех тех событий.
Да, это глупо, считать человека, с которым вы встречаетесь пару раз в год, своим другом.
Наверное, постоянное одиночество на меня так повлияло.
Хм, а может, стоит найти кого — то более полезного? Я про реальных людей в соцсети.
Это уже после я начала грешить подобным, тратя кучу времени на поиски бывших одноклассников, ровесников и прочих нехороших людей.
Только вот зачем? Лишний раз насыпать соли на рану?
Или посмотреть, какие они сейчас успешные, а я нет?
В общем, у каждого свои тараканы.
А, может, лучше Сергея найти?
Это он делает вид, что презирает Интернет и все такое, а сам часами залипает в своем смартфоне.
И, недолго думая, ввела в поисковике: Сергей Ловушкин, Одноклассники.
В Одноклассниках Сергея не оказалось. Зато он был Вконтакте.
Там я зарегистрировалась еще год назад. И заходила на свою страницу очень страницу очень давно.
И почему — то мне, глядя на его фотографию в профиле, приходит на ум только не очень приличные мысли.
Он реально красивый. Правда!
И почему я так долго воротила от него нос? Вроде неплохой мужик, но внутри все сжимается от вновь появившегося дискомфорта.
Для меня любовь — это боль. Каждую секунду думаешь, что рано или поздно любимый человек отвернется, уйдет от тебя к более нормальной женщине. И отношения превращались в сущий кошмар.
Мысли не давали насладиться моментом. Нужно жить и радоваться здесь и сейчас, но парализованный болезнью разум уносил в далекое будущее, где я одна, всеми брошенная.
Нормальный бы человек сошел бы с ума.
А для меня подобное стало привычкой.
Не было примера нормальных, как сейчас называют, экологичных отношений.
Постоянно хочется признаний в любви. И неосознанно начинаешь требовать их от человека.
И когда не получаешь в ответ приятные для морально убитой души слова, то снова начинается адский дискомфорт.
Начинаешь понимать, что тебя и не любят вовсе.
Кто сможет выдержать подобную пытку?
Может, именно поэтому отталкивала от себя Сергея? Потому что это все приносит одну только боль?
— Ты реально думаешь, что тебя можно любить? — о нет, только не ты, хулиганистая дрянь в рваном платье! Она читает каждую мою мысль, рубит позитив на корню и получает море удовольствия от той боли, что я чувствовала каждый день в своей разбитой жизни. — Брось! Тебя можно любить только из — за денег! Ты не достойна любви! Ха — ха!
“С тобой будут только из — за денег. Из — за квартиры. Или будешь в качестве подстилки. Хорошо, если мужик не станет твоим опекуном. Он будет отбирать все твои деньги и тратить на любовниц. Да еще детей на стороне заделает!.. Хорошо, если раз в год тебе сможет курточку купить. А то и этого не дождешься…”.
“ТЫ БУДЕШЬ НИКЕМ!!”.
М — да, жалкое зрелище.
Я смотрела на фотографию Сергея и снова вспоминала нашу недавнюю близость.
Соитие происходило в полной тишине. При закрытых дверях и прикрытыми шторами окнах.
Я чувствовала, как он медленно входит в меня. Как скользит головка по вспотевшим бедрам, опускаясь ниже.
Ощущаю дикую боль. Словно меня растягивают.
Из моего рта раздается дикий крик.
Мне больно. Адски больно. Особенно, когда он начинает двигаться.
Чувствую прикосновение его пальцев…
Боже, я бы отдала все на свете, чтобы почувствовать это вновь!
Может, стоит ему написать? С предложением продолжить?
Сергей наверняка не будет против.
И все — таки его член это нечто…
— Ну все. Сейчас сделаю небольшой перекур и потом продолжу, — мамин голос вывел меня из оцепенения. — Настя, поставь чайник! Я ужасно хочу пить.
Я резко подскочила и понеслась на кухню.
— Который сейчас час, не знаешь?
Я грохнула чайником.
— Сейчас посмотрю!
Начало третьего.
— Уже обед!
— Ну вот. Сейчас попью кофе, а потом возьмусь опять красить.
Во дворе раздались чьи — то громкие крики.
— Ладно! Я на улицу! Если что, звони!
И убежала.
Мне стало чуточку легче, когда я вышла из подъезда.
Вдохнула свежий воздух и попыталась избавить свои мозги от пошлых мыслей.
Рано или поздно подобное приведет меня к беде.
Наши сидели на пригорке с торца дома.
Кроме Вали Андрюшкиной там был Каргин со своими дружками.
Злое быдловатое существо. Никому нахрен не нужное.
Я собрала всю свою смелость в кулак и пошла к Вальке.
Наплевать, что будут орать эти приматы. Все равно у них мозги в одном месте.
— О, смотрите, мумия идет! Эй, мумия! Приве — е - ет! — начал кривляться суженый Мотыленок.
Наверняка приперся сюда за своей подружкой, которая, к слову, его уже бросила.
— Как там твой жених? Как его… Серега, да, Валька? — Каргин обратился к своей двоюродной сестрице.
Та никак не отреагировала. Снова погрузилась в свои размышления, ничего не замечая. Или всего лишь делала вид.
Мне кажется, ей доставляло удовольствие, когда меня гнобили. Она сама такая же.
— Тебе было мало? Хочешь еще? — я бросила на Евгения пристальный взгляд.
“Уничтожь его! Это существо не должно жить!”.
Щас. Разбежалась.
И тут же представила, как моя маленькая преследовательница берет обидчика за шею. Как он хрипит, пытаясь вырваться.
Она смотрит на него.
Секунда. Две.
И человека больше нет.
— А что он мне сделает, твой великорослый урод? Его моя бабка мигом скрутит! — насмешливо и чересчур самоуверенно ответил Каргин.
— А твою бабушку давно проверяли? Мне кажется, она не очень — то адекватная. Раз вырастила такого ублюдка, — грубо произнесла я, осматривая своего обидчика сверху вниз. — Или ты забыл, как я отхлестала тебя палкой по твоей чересчур бабской заднице? Я помню, как ты взвыл! Захотелось еще?
Ублюдок мать твою. Если бы не мое нерушимое спокойствие, я бы придушила его своими собственными руками.
— Заткнись, ты, мумия! — вспылил несчастный Женечка. — Мумия! Ты! Мумия! Я помню, как мы с Валькой названивали твоей противной толстой мамке по домофону! Твоя бешеная собака лаяла такая ав — ав — ав! — передразнил он мою собаку. И при этом сам выглядел как трусливый щенок.
— Ты сам как собака. Тявкаешь как избитый гопниками щенок. Ты жалок. Уйди с моего двора. Придурок татарский.
— Где написано, что это твой двор, а? Мумия!
— Че ты разгавкался? Прижми уже жопу. Развыступался…
И я села рядом с Андрюшкиной, которая тут же демонстративно отвернулась.
Я знала, что она та еще дрянь. Мелкая пакостница, которая боится конфликтовать в открытую.
Кишка тонка.
— Эй! Ты! Мумия! А мы неплохо поразвлекались, когда названивали тебе по домофону! Сотая квартира! Ав — гав — гав! — продолжал Каргин в том же духе. — Какая же вы ублюдочная семейка! Толстожопая мать и шизанутая дочь! Ах — ха — ха! Мумия! Муми — и - ия… А скажи р — р - рыба? Лыба, ахаха! Лыба!
Меня всю трясло от злости.
Еще секунда, и я точно убью его.
На мое счастье во двор вышла Соня. Вся такая накрахмаленная, разукрашенная, словно на свидание собралась.
— Ну что, пошлите? А Ксюша где?
— Она позже подойдет, — ответила Валя, продолжая меня игнорировать. — Пошлите! — она встала с земли и, отряхнув свои шорты, начала спускаться к дому. Все остальные пошли следом за ней, как за господом богом.
Я проводила процессию пристальным взглядом и фыркнула.