— Всё в порядке, — отозвался я.
Я часто думал о том, что ощущают космонавты, впервые оказавшись в космосе. Чуть реже я представлял, что буду чувствовать я. Космосом я не грезил, а сама мысль потратить всю жизнь на колонизацию других планет вызывала у меня тоску и несогласие. Но это было раньше, в другой жизни.
Узза чуть отступила в сторону, и я смог подойти ближе к иллюминатору. Никакие фотографии и трансляции с космических станций не могли сравниться с тем видом, что открылся передо мной. Я смотрел в иллюминатор, но ничего не чувствовал, кроме липкого страха перед бездной и огромной планетой, которая теперь казалась враждебной и чужой. Там, далеко внизу, осталась могила моих родителей, город, полный детей, которых ожидает прекрасная жизнь, и лагерь, в котором будут медленно и мучительно умирать те, кто так и не смирился с утраченным Раем.
— Мне всегда нравилось смотреть на планеты, на которых я ранее не бывала, — подала голос Узза. — Помню, как я впервые увидела эту. Я не должна была сюда лететь, ведь мне было позволено вернуться к себе на родину. Но в последний момент я решила отложить возвращение домой. У нас было много информации о Земле, и мне захотелось… — она сделала небольшую паузу и судорожно вдохнула воздух, — узнать её обитателей поближе. Я надеялась, что вы похожи на нас, и для вашего исцеления не придётся прибегать к жёстким мерам. Подобный исход меня обрадовал бы.
Она наконец посмотрела на меня. Странно было видеть её такой: встревоженной и какой-то надломленной. Под глазами у неё появились тёмные пятна, будто художник провёл кисточкой по коже, а губы побелели.
— Иг, похоже, считает иначе, — глухо ответил я и тут же пожалел о сказанном, когда Узза дёрнулась, будто от удара. — Если верить ему, ты только рада возможности сломить живое существо.
— Не стоит верить всему, что говорит Иг, — процедила она. — Не ему судить о том, что приносит мне радость. Особенно после того, что он тут устроил.
Узза подошла к двери и провела по ней ладонью. Раздался лязг, а дверь окутало слабое рыжее сияние. Узза явно не хотела видеться в ближайшие часы с кем-либо ещё.
Каюта Уззы располагалась в правом крыле, и из иллюминатора была отлично видна передняя часть корабля. Вокруг шарообразного сооружения на конце появился фиолетовый огонёк, который с каждой секундой становился всё ярче и больше, пока, наконец, весь шар не оказался охвачен фиолетовым светом, который, словно змея, начал по спирали окутывать шею корабля, а после перешёл на туловище и крылья. Я инстинктивно зажмурился, когда он дошёл до нашего иллюминатора, но свет и не думал слепить глаза.
— Что это? — спросил я, не в силах оторвать взгляд от этого зрелища.
— То, что позволяет нам путешествовать в космосе, — ответила Узза. — Кто-то из нас называет его буром. Он будто бы высверливает туннель в гиперпространстве, и в этом туннеле наши корабли могут развивать скорости, в несколько тысяч раз превышающие скорость света. Это позволяет нам путешествовать по галактикам за считанные недели.
— Но как? Как вы этого добились? — Я резко отвернулся от иллюминатора и уставился на Уззу. — Такие технологии просто нереальны!
— Будто у вас, землян, не было в планах межпланетных и межгалактических перелётов, — в голосе Уззы послышалась насмешка. — Да и ты ли это? Человек, который занимался разработкой метода, позволяющего быстро и безболезненно навсегда излечивать от рака, говорит, что подобные технологии нереальны! — Узза подошла почти вплотную ко мне. — Оглянись вокруг! Ты на реальном космическом корабле, который всего за три недели доставит нас в совершенно другую галактику. Очнись, Марк. Наша раса способна на многое, и в этом ты убедишься не раз.
Фиолетовая спираль пришла в движение и действительна стала напоминать огромный бур. Я посмотрел в иллюминатор, думая увидеть Землю, но теперь вокруг корабля была лишь темнота.
— Это и есть туннель? — спросил я, вглядываясь в пустоту.
— Да. Ничего интересного ты тут не увидишь, так что отойди от иллюминатора, — Узза села на диван, поджав под себя ногу и обхватив левое колено руками. — Ты хотел поговорить.
Я повиновался. Возле дивана я в нерешительности замер, не зная, могу ли сесть рядом с Уззой. Та поморщилась и раздражённо махнула рукой, указывая на место рядом с собой. Я сел и откинул голову на спинку, уставившись в потолок.
— Наша раса имеют множество особенностей, — медленно произнесла Узза. — С рождения нас разделяют, в зависимости от способностей, которые мы получаем с рождения. Есть врачеватели, которые могут вылечить любую рану и даже вытащить из-за грани, если с момента смерти прошло не больше суток. Есть учёные, обеспечивающие нас кораблями и оружием. Есть солдаты, миссия которых защищать родину и контролировать захваченные планеты. А есть те, чьим способностям нет предела, — Узза усмехнулась. — Мы научились контролировать свою энергию и использовать её в различных сферах. — Вокруг ладоней Уззы взвилось рыжее сияние — то самое нечто, что ранее не было мне видно. — Умение контролировать свою энергию мы оттачиваем с самого раннего детства. На это уходят годы, а порой и десятки лет, и к концу обучения не все могут в полной мере использовать свой дар. Одна из привилегий тех, кто добился идеала — возможность выбрать себе питомца.
Я судорожно втянул воздух. Мне уже не хотелось слышать это из уст Уззы. От кого угодно, но не от неё. Рыжее сияние обернулось длинным щупальцем и мягко обхватило правое запястья. Эмоции медленно затухли, будто их откачали насосом.
— Мы не умеем привязываться, — продолжила Узза. — Но бывает так, что на завоёванных планетах мы встречаем кого-то… особенного. Того, кто для нас выделяется из толпы. Нельзя просто взять и сказать, что это существо теперь будет твоим питомцем, нет. Это сложный и порой долгий процесс, во время которого ты учишься ощущать эмоции, начинаешь чувствовать… — Узза резко замолкла, будто кто-то закрыл ей ладонью рот. Она встряхнула головой и чуть хрипло проговорила, — начинаешь чувствовать привязанность. Ты знаешь, что чувствует питомец, знаешь, где он находится и чем занимается. Если ему угрожает опасность, ты моментально это ощущаешь. Если питомцу плохо и тяжело, ты можешь помочь ему и заглушить его эмоции, забрав часть себе.
— Зачем? — тихо спросил я.
— Потому что, выбирая питомца, мы берём на себя ответственность за него. Создавая связь между собой и питомцем, мы даём клятву любой ценой защищать его от любых ударов. Когда Иг пришёл к тебе, я почувствовала, что ты на грани, поэтому мне пришлось тебя отключить. К сожалению, такое бывает: питомцу тяжело свыкнуться с правдой. Мы пока не знаем, почему так происходит.
— Неприятно осознавать, что тебя вынудили чувствовать, — резко ответил я. — В этом всём видишь только фальшь и уже не можешь понять и доверять своим эмоциям. Действительно ли я хотел покинуть Землю?
Узза молчала и я, развернувшись корпусом к ней, поддался вперёд, пытаясь поймать её взгляд.
— Узза, ответь! — с мольбой произнёс я. — Прошу тебя!
— Я не могу ответить, — Узза покачала головой и слегка отстранилась.
Как же она сейчас была не похожа на себя! Казалось, она не справляется с теми эмоциями, что теперь бушевали внутри неё. Я почувствовал вину, ведь это из-за меня Уззе сейчас плохо. Нужно было срочно всё исправить и загладить свою вину, но я не знал, что можно было сделать.
— Я не знаю, Марк, — покачала головой Узза. — Не буду скрывать, что связь между нами теперь не позволит тебе находиться вдали от меня продолжительное время. И даже сама мысль о разлуке будет приносить тебе боль и страдания. Но даже я не мог сказать точно, насколько твоё желание покинуть Землю было именно твоим собственным. Мой прошлый питомец, — её голос дрогнул, и на миг мне показалось, что она сейчас начнёт плакать, — был иным, совсем не похожим на тебя. Их эмоции имели слабое проявление, и с ним было легко в этом плане. Мне было просто определить, ощущает он ту или иную эмоцию сам по себе или её провоцирует наша связь. Вы же — люди — совсем другие. Ваши эмоции и чувства бьют через край, смешиваются в непонятный поток, который оглушает и сбивает с толку. — Она прикрыла глаза и замокла. Её длинные ресницы еле подрагивали, а на лбу пролегла тонкая морщинка. — Не хочу больше об этом говорить. Когда ты успокоишься, и твои эмоции не перестанут заглушать мои мысли, тогда и поговорим. Можешь спросить о чём-то более нейтральном.