Накрывшись одеялом с головой, я пытался успокоиться и заснуть, но паника только усиливалась. На браслете медленно замигал красный огонёк. Резкий запах сирени и чего-то мне незнакомого неожиданно ударил в нос. Мысли стали вялыми, слова с трудом проскальзывали в голове. За считанные секунды я заснул.
Глава 14
Потянулись долгие и однообразные дни. Я просыпался и после завтрака и умывания садился учить язык Иных. Иногда Узза присоединялась ко мне и контролировала процесс обучения, но чаще она покидала каюту и возвращалась через несколько часов, когда хилый паренёк из Иных, всегда один и тот же, прикатывал к нам в каюту тележку с обедом. Я быстро привык к пище Иных: искусственно выращенное мясо различных вкусов, необычные фрукты, поражающие своей сочностью и сладостью, овощи, которые обязательно проходили термическую обработку и отдавали лёгкой горчинкой, длинные и тонкие макароны с ароматом грибов — всё это стало моим привычным рационом. После обеда я иногда читал, но чаще покидал каюту и бесцельно шатался по коридорам. Столкнуться с Игом я не боялся: Узза сообщила, что его каюта в другом крыле, а в наше ему закрыли доступ. Иногда я видел других питомцев: пара человек мне были знакомы по лагерю, остальные прибыли из соседних лагерей. Они следовали за своими хозяевами бледными тенями с опущенным в пол взглядом и сутулыми спинами. У некоторых на правой стороне шеи были квадратные пластины из того же материала, что и браслеты, и когда я поинтересовался у Уззы, для чего они нужны, она неопределённо пожала плечами и ответила, что меня это не касается. Когда приходило время ужина, я возвращался в каюту, где меня уже ждала Узза. Если она была в хорошем расположении духа, то рассказывала мне о планетах, на которых успела побывать за свою долгую жизнь, или рассказывала о научных разработках их учёных. Эти приёмы пищи я особенно любил: близость Уззы и лёгкая усталость создавали иллюзию обычной семейной жизни. Подобного я не испытывал лет десять, с тех пор как учился на четвёртом курсе, когда после учёбы и работы приезжал уставший, а дома меня ждал приготовленный мамой ужин и родители, рассказывающие забавные случаи, произошедшие с ними за день, и готовые выслушать меня. После ужина Узза учила язык планеты, куда мы направлялись, а я опять читал. О моём новом статусе мы более не говорили. Благодаря то ли вмешательству Уззы, то ли моим собственным силам я уже не ощущал злость, разочарование и непонимание. Странное и приятное спокойствие и холодное равнодушие захватили мой разум, и я стал замечать, что уже не испытываю эмоции так ярко, как в день отлёта. Даже перечитывая любимые мною книги, я не ощущал прежнего интереса и восторга от сюжета и героев. И Узза явно была довольна такой переменой во мне.
Так прошли эти три недели. В последний день полёта после ужина я выглянул в иллюминатор и заметил, что фиолетовая спираль, охватывавшая корабль, потускнела, а мимо начали проноситься астероиды.
— Мы вышли из туннеля, — сообщила Узза. — Через четверть часа увидим планету.
Я прильнул к иллюминатору, вглядываясь в бездну космоса. После трёх недель черноты космос казался особенно ярким и ослепляющим, и меня охватило странное чувство робости перед величием раскинувшегося передо мной пространства.
За моей спиной Узза переодевалась. Я уже успел привыкнуть к её непосредственности и даже в какой-то момент смог рассмотреть её получше и сделать неожиданное открытие: Иные не имели выраженные половые признаки. Обнажённая Узза напоминала детскую куклу из пластика — целомудренно целостную, чтобы у маленьких девочек не возникало лишних вопросов во время игр. Сложно было сказать, что я испытал в тот момент. Разочарование? Облегчение? Недоумение? Сама Узза, похоже, не собиралась никак комментировать анатомические особенности своей расы.
— Какой у вас план действий? — спросил я. — И что делать мне?
— Для начала необходимо долететь до планеты, — отозвалась Узза. Она уже была одета в чёрный комбинезон, на широком ремне, выделявшем узкую талию, висели кобуры с оружием. — А дальше будем ждать указаний. Вполне возможно, что приземление отложим на завтра. Или же оно вообще не понадобится. Если всё пойдёт без проблем, то будешь сидеть здесь, в каюте, пока мы не наладим контакт с жителями.
Вдалеке я увидел небольшую точку, которая с каждым мгновением увеличивалась. Затаив дыхание, я смотрел на приближающуюся планету. Она была гораздо меньше Земли, и большая её часть была покрыта водой. Один единственный материк занимал около трети поверхности.
Неожиданно яркий свет ослепил меня, и я отпрянул от иллюминатора. Узза что-то отрывисто произнесла, и подскочила ко мне.
— Спокойно, сейчас пройдёт, — она обхватила моё лицо ладонями и подушечками больших пальцев широко раскрыла мне глаза. — Я не успела тебя предупредить о сигнальном огне.
— Сигнальном? Для чего? — с трудом выговорил я. Глаза резало от света, и мне хотелось оттолкнуть Уззу, которая продолжала удерживать мои веки поднятыми.
— Для наших кораблей, разумеется. Мы вышли из туннеля немного раньше запланированного, и в таких случаях необходимо сообщать об этом остальным участникам миссии. Благо, наши технологии позволяют нам многое, даже имитировать маяки в космосе. К сожалению, не у всех рас глаза приспособлены к таким световым вспышкам, но ты точно не получишь вреда.
Действительно, глаза вернулись к нормальному состоянию, и Узза отпустила моё лицо. Осторожно я обернулся и выглянул в иллюминатор. Мне стало жаль неизвестную мне расу: они даже не подозревают, что очень скоро их жизнь кардинально переменится. Будут ли их так же клеймить, как и нас, или Иные для этой планеты выберут совсем другой метод взаимодействия?
— Эта планета называется Идмо, — неожиданно произнесла Узза. — Маленькая планета, не имеющая особой значимости в межпланетном сообществе.
— Зачем же она вам?
— Мы хотим взять её под свою опеку. Некоторые взгляды идморцев схожи с нашими, а их технический прогресс удивляет, несмотря на небольшую численность и скромный быт, который они ведут. Среди них есть талантливые учёные, чьи идеи и разработки могут нам пригодиться. Да и ты не совсем понимаешь характер взаимоотношений планет. Существует три мощных альянса, каждый из которых борется за право господствовать во всех галактиках. Чем больше планет присоединится к нам, тем быстрее мы получим власть в свои руки.
— А два других альянса? Кто к ним относится? — мне стало тревожно. Одно дело полететь в космос и поселиться на новой планете, и совсем другое попасть в эпицентр космической войны.
— Есть две планеты — Хайлен и Инфер. У каждой в союзниках сотни планет, но ни у кого из них нет таких технологий, как у нас: перелёты между галактиками у них занимают месяцы, а их оружие по сравнению с нашим — детские игрушки. Среди их дружеских рас лишь немногие обладают длительной продолжительностью жизни, а большинство из них становятся способными воевать и приносить пользу слишком поздно, ведь их развитие занимает куда больше времени, чем у моей расы.
— И вы до сих пор не смогли их одолеть? — с сомнением произнёс я.
— Стоит признать, что в случае объединения этих двух альянсов мы можем серьёзно пострадать. Да и не хотим мы развязывать войну, в которой заведомо окажутся уничтоженными многие десятки планет. Велик риск потерять свои планеты, которые не готовы пока к атаке. К слову, твоя планета тоже окажется под ударом, стоит нам объявить войну нашим противникам. Пока мы действуем мирно: находим союзников, обучаем их и даём защиту. Возможно, через сотню-другую лет мы перейдём к более жёстким мерам, но пока план такой.
— Почему бы вам всем не объединиться? Организуете совет, а от каждой планеты будет выдвинута группа представителей, которая будет представлять интересы своей родины.
— Не будь глупцом, — покачала головой Узза. — Неужели ты думаешь, что это возможно? Хайлен придерживается принципов монархии, в то время как ряд союзников Инфера не приемлют никакого социального расслоения. И пока одни нацелены на мирное и благостное существование, другие жизнь готовы отдать за развитие и освоение неизведанных уголков вселенной. Нет, никакой совет невозможен. Либо мы получим власть над всеми и насильственно привьём другим свои взгляды, либо же будем вынуждены сами подчиниться тем, кто сумеет превзойти нас.