Больше всего в новых обязанностях мне нравится возможность выбирать живые цветы из городской оранжереи. Преимущественно, я заказываю их через сеть. Но не упускаю шанса посетить выставку-презентацию, которую проводит хозяин оранжереи каждые три месяца, как правило, знакомя клиентов с новыми сортами цветов.
Мне всегда нравились живые цветы. В Сфере они появлялись редко. Только иногда на крупные праздники столовую могли украсить белыми лилиями, разбавив, привычный альфам, серый цвет. Иногда я искала красивые картинки в сети, представляя себе, какими нежными на ощупь могут быть лепестки и каким необычным аромат изображённых на них цветов.
Выставка проходит не в самой оранжерее, а в специальном павильоне с круглой застеклённой крышей, сквозь которую внутреннее пространство заливается солнечным светом. Несколько десятков разных видов цветов расставлены таким образом, что образуют что-то вроде спирали. Идя вдоль них, каждый посетитель в итоге оказывается в центре павильона, где красуется главная гордость хозяина оранжереи. Останавливаюсь возле куста хризантемы, усеянного крупными шарообразными бутонами тёплого тёмно-жёлтого цвета. Краешком пальца дотрагиваюсь до лепестков, которые оказываются гладкими и мягкими на ощупь. Терпкий горьковатый аромат щекочет ноздри. Интересно, есть ли духи с похожим запахом?
- Нравится?
Вздрагиваю, понимая, что обращаются ко мне. Резко отдёргиваю руку, зная, что нарушила одно из правил для посетителей, согласно которому нельзя трогать цветы. Оборачиваюсь к задавшему вопрос. Вижу перед собой высокого, но сильно ссутуленного пожилого мужчину. Я сразу узнаю его, так как совсем недавно разглядывала его фотографию на сайте оранжереи. С облегчением выдыхаю, замечая мягкую улыбку, которую он прячет в седых, немного топорщащихся в разные стороны, усах.
- Да, - киваю я. - Извините, что нарушила правило, но я не смогла удержаться, чтобы не потрогать лепестки. Эта хризантема прекрасна.
Хозяин оранжереи, а это именно он, подходит поближе. В руках он держит специальные ножницы, с помощью которых осторожно срезает один цветок. Потягивает его мне:
- Я бесконечно счастлив, когда на мои творения смотрят так, как вы, - беру подарок, а он продолжает: - Меня зовут Гарри, я владелец оранжереи.
- Ребекка, - представляюсь в ответ, - я... - запинаюсь, глядя на собеседника. Я - проститутка. Теперь у меня профессия, которая среди гамма считается настолько же нормальной, как, например, консультант в магазине. Вот только я ничего не могу поделать со жгучим чувством стыда, которое каждый раз затапливает меня изнутри, как только я думаю о том, в кого превратилась. На щеках расцветает румянец, а возникшая пауза явно затягивается.
- Если не ошибаюсь, вы покупаете у меня цветы для мадам Бовари? - Гарри возобновляет разговор, продолжая мягко улыбаться, давая мне возможность обойти неприятную тему.
- Да, - мысленно я благодарю его за проявленную деликатность.
- Хотите, я проведу для вас личную экскурсию?
- Конечно!
- Ну что ж, - Гарри берёт меня под руку, - начнём, пожалуй, с этой хризантемы, что так вам понравилась. Это старинный сорт «Золотой апельсин», секрет выращивания которого был утерян много-много лет назад. Я смог вновь вывести его буквально...
Всепоглощающая страсть Гарри к цветам оказывается заразительной. После знакомства с ним я начинаю почти всё своё свободное от основной работы и дополнительных обязанностей время проводить в оранжерее вместе с её хозяином. Найдя в моём лице увлечённую и способную ученицу, Гарри щедро делится со мной своими знаниями.
*****
- Бекки, - отрываюсь от монитора, на котором выведена клиентская база данных оранжереи, в которой я по просьбе Гарри пытаюсь навести порядок.
- Да?
Гарри подсаживается рядом. Кивает на монитор:
- Как успехи?
- Отлично. Ещё день-два, и я закончу. Что ж ты так запустил? Программа не сложная и... - говорю мягко, не желая даже случайно обидеть Гарри. Но он жестом прерывает меня.
- Я уже не молод, если ты вдруг не заметила, - смеётся он, привычным жестом приглаживая усы. - Когда-то и мне легко давались разные программы, но... - тон Гарри меняется. Он не договаривает, взгляд светло-карих глаз становится серьёзным: - Скажи мне Бекки, ты же не из гамма?