Энжи так и не рассказала мне о том, где она берёт запрещённые книги. Но я и сама понимаю, что она явно не покупает их в антикварном магазине. Да и её недвусмысленные намёки позволяют мне быть уверенной в том, что она связана с Подпольем и допрос с сывороткой правды поставит крест на самом её существовании.
Вижу, как Энжи нерешительно делает первый шаг вслед за представителем Министерства. Беты идут ей навстречу, беря в кольцо, словно она опасная преступница, способная на внезапное сопротивление. Это могло бы быть смешным. Могло бы... если бы на месте Энжи был любой другой мой сокурсник.
Я не могу потерять Энжи. От одной мысли, что её приговорят к ликвидации в Крематории, у меня скручивает внутренности. Вопреки всем запретам она стала для меня чем-то большим, чем сокурсница, коллега или интересный собеседник. Энжи стала для меня смыслом жизни, отодвинув на задний план привычные для альф стремления и цели. Понимая, что наша связь преступна, я всё равно поддалась запрещённому чувству.
Три дня назад я вернула Энжи книгу Паланика. Видимо, именно её и нашли у подруги. Я изначально понимала, что игры с запрещённой литературой могут вылиться в серьёзные неприятности. И постаралась подстраховаться.
Бросаю взгляд на куратора. Пройдёт минута, Энжи уведут, он выскажет пару язвительных замечаний по поводу произошедшего, а затем вернётся к тому, на чём его прервали. Среди прочего объявит о том, что я получила работу в Министерстве по управлению чувствами. Моя жизнь полна перспектив. И только от меня сейчас зависит то, воспользуюсь ли я ими.
Смотрю на подругу. Её почти не видно из-за спин, следующих за ней, бет. Но всё же я замечаю, как медленно, нехотя, она идёт вперёд, понурив плечи. Запинается, почти падает, но один из сопровождающих успевает схватить её за руку.
Альфа не должна поддаваться эмоциям. Не должна испытывать любви к другим людям. Но я испытываю. И хотя мой план по спасению Энжи откровенно слаб, я делаю шаг вперёд. Я должна попытаться.
Затылком ощущаю, как в меня впиваются десятки изумлённых взглядов. Но альфы молчат, не желая привлекать к себе лишнего внимания. И потому в полной тишине мой голос звучит особенно отчётливо:
- Подождите. Запрещённая книга, найденная у Анжелины, принадлежит мне.
*****
Мой план по спасению Энжи откровенно слаб, но он срабатывает.
Согласно действующему законодательству, чистосердечное признание, сделанное до предъявления обвинения, в случае если подозреваемый ранее не нарушал закон, освобождает от допроса с применением сыворотки правды и может служить основанием для смягчения наказания.
На следующий день после того, как Энжи передаёт мне книгу, я делаю запрос в библиотеку запрещённой литературы. Я прошу дать мне разрешение на чтение именно той книги, что дала мне подруга, аргументируя свою просьбу тем, что она нужна мне для работы над выпускным проектом. Получаю желанное разрешение, а вместе с ним мне присылают и текст в электронном виде.
На допросе я говорю, что сделала распечатку, восстановив первоначальный вид произведения, так как люблю читать книги по старинке, перелистывая страницы. Это правда. Мои сокурсники могли бы подтвердить это, так как я одна из немногих постоянных посетительниц отдела бумажной литературы библиотеки Учебного корпуса.
Рассказываю, что сама предложила Энжи прочитать книгу, зная, что она интересуется историей двадцать первого века.
Питер, как оказалось, именно так зовут представителя Министерства, злится, раз за разом слушая мой рассказ. Но у него связаны руки. Я беру вину на себя, официально оформив чистосердечное признание, аргументируя тем, что после допроса Энжи меня бы привлекли к делу в качестве обвиняемой и я бы потеряла шанс смягчить своё наказание. Это рационально, а потому не вызывает подозрений.
После этого и меня и Энжи могут допрашивать только обычным способом. А мы держимся. И по отдельности, и вместе. Наши встречи на крыше, благодаря Энжи, которая отлично разбирается со всем, что связано с цифровой техникой и современными технологиями, не были зафиксированы на камеры. И в результате Питер сдаётся.
Примерно через пару недель после ареста нам с Энжи предъявляют окончательное обвинение, а чуть позже выносят приговор. Мы обе должны быть изгнаны из альф. Отныне мы принадлежим к касте гамма, к которой относится около шестидесяти процентов жителей Пангеи. Она является не только самой многочисленной, но и неоднородной по своему составу, включая в себя представителей сферы услуг и развлечений.