О, я помню. Тесты на профпригодность — часть обучения, а вот, что касается эмоциональной стабильности… тогда мы стали первыми юными альфами, кто подвергся подобной проверке. Конечно, никто не стал объяснять, для чего она, но мы считали, что так пробуют выявить «чувствующих». Было страшно. Мы боялись, что тех, кто не пройдёт тест, отправят в Крематорий.
— Да, — отвечаю я.
— Так мы нашли Энжи, — чуть помедлив, Роберт добавляет, — а также ещё трёх девушек, включая тебя.
Мне кажется, я забываю, как дышать. Вспоминаю слова Энжи, которые она кричала Роберту о предательстве и его ответ, что она подписала себе смертный приговор, когда перешла на сторону Джеффа.
— Значит, всё, что случилось со мной и Энжи, не случайно, — я не спрашиваю, просто констатирую факт. Потому Роберт продолжает свой рассказ.
— Энжи показала удивительные результаты. Уверен, даже не будь этой операции, рано или поздно она оказалась бы в разведке. Умная, хладнокровная, расчётливая, амбициозная и ко всему прочему отличная актриса. Понадобилась всего пара месяцев, чтобы подготовить её к участию в операции, — Роберт внимательно следит за моей реакцией и, видимо, по выражению моего лица понимает, что я и сама догадываюсь как дальше разворачивались события. Он молчит, давая мне возможность обдумать услышанное.
— Почему выбрали меня и двух других девушек?
— Мы искали тех, кто был бы достаточно любопытен, смел и контактен, чтобы завязать общение с Энжи и увлечься запрещённой литературой. Кому хватило бы сил пережить переход в гамма, — Роберт говорит спокойно, как будто речь идёт не о живых людях, а о марионетках. Словно это нормально, вот так распоряжаться чужими жизнями. Я и раньше понимала, что он не смог бы пробиться наверх, не принимая жёстких решений. Но сейчас он открывается для меня с той стороны, о которой я бы предпочла ничего не знать.
— Энжи успешно «слила» первых двух девушек, но в гаммах они не продержались и месяца, хотя их приговор был гораздо мягче твоего. Я настаивал на том, чтобы перейти к запасному плану. Ты мне казалась самой слабой из всех и слишком эмоциональной. Но ты смогла удивить всех и не раз, — Роберт задумчиво смотрит на меня. — Энжи не должны были арестовать. И уж тем более никто не ожидал, что ты возьмёшь вину на себя. Но мы не могли вмешиваться. Энжи была так зла, что ей тоже приходится переходить в гамма. Твой же приговор… знаешь, я искренне считал, что ты… — он осекается, вспомнив как звучали его слова.
— Ты считал, что я «всё равно сдохну», — мои губы искажает кривая усмешка. — И я бы сдохла. Но ты так разозлил меня, что я решила выжить вопреки всему. Хотела доказать тебе, что я сильная, — мне хочется расхохотаться ему в лицо, но я стараюсь сдержать этот смех, понимая, что иначе сорвусь в истерику. — Всевышняя мать, наверное, мне стоит сказать тебе спасибо.
— Бекки, — Роберт склоняется ко мне, протягивает руку, но я резко отодвигаюсь в сторону, насколько это возможно. Мне не нужно его сочувствие. Делаю глубокий вдох, стараясь вернуть себе самообладание. К счастью, он больше не пытается дотронуться до меня.
Поняв, что я готова слушать дальше, Роберт вновь начинает говорить:
— Твой поступок привлёк к себе внимание многих. Он даже был упомянут в ежедневной сводке для членов Совета. Видимо, информация дошла и до Подполья. Алан сам вышел на Энжи уже через неделю после того, как она вылетела из Сферы. Мы знакомы с ним не первый год. Его участие в Подполье стало для меня неприятным сюрпризом, но и облегчило задачу. К тому моменту я уже побывал у тебя, упомянул об этом в разговоре с ним. Потом подключилась Энжи. Оставалось только ждать, когда закончится твой срок пребывания в борделе и нас «случайно» познакомят.
— Говоришь, Энжи отличная актриса? Но ты тоже хорош, — зло выговариваю я. — В клубе я поверила в то, что ты не сразу узнал меня, что искренне пытался помочь, когда я надышалась эйфорина.
— Выходка с эйфорином полностью на совести Энжи и Алана, хотя должен признать идея оказалась удачной, позволив быстро сблизиться с тобой, — пожимает плечами Роберт.
— Конечно, — саркастично тяну я, — а ты совершенно случайно оказался не восприимчив…
— Бекки, — Роберт перебивает меня. Наклоняется вперёд, сокращая дистанцию между нами. Говорит чуть громче и чётко проговаривая каждое слово: — Большинство военных и госслужащих не восприимчиво к наркоте, и я не исключение. Сейчас я говорю тебе только правду, — интонацией он выделяет последнее слово, — даже зная, что после этого вряд ли увижу тебя снова.
— Может, наоборот, надеясь, что больше не увидишь меня снова? — тоже повышаю голос. Я хочу оставаться спокойной. Хочу выглядеть достойно, контролируя свои эмоции, но его последняя фраза заставляет задуматься, зачем он рассказывает мне всё это? Ведь если бы он хотел, чтобы я осталась с ним… Всевышняя мать, о чём я думаю? Он был одним из тех, кто, не задумываясь, сломал мне жизнь. И уже зная правду, я сожалею, что он не скрыл её от меня? Волна злости на собственное малодушие поднимается изнутри.