Бумага давно пожелтела, ровные синие буквы выводили послание:
«Я буду ужасной матерью. Прости».
И все. Текст напоминал маленький островок в океане пустоты. Содержимое послания было также скудно, как содержимое души автора.
Я поднял на Надю взгляд с немым вопросом. Она лишь скрестила руки на груди и отвела глаза в сторону.
— Все, что нашла, — пожала сестра плечами. — Обыскала мамину комнату, но Мишина записка куда-то пропала. Наверное, мама убрала ее.
Предсмертное письмо Кати не пролило ни капли света на тайну этой женщины. Оно стало лишь одной из бумажек, которую я повесил на доске, и то на краешке.
— Денис же…
— Он не оставлял записок, — предугадала Надя ход моих мыслей. — Просто исчез в один день.
Я молча кивнул.
Черт. Неужели опять тупик? И тайна этой женщины никогда не раскроется?
От чего-то во мне крепла мысль: я все усложняю, и нет никакой тайны вовсе. Вместо разгадывания плана этой женщины, я копаюсь в ее грязном белье. В грязном белье моей семьи. Что если… Что если всего на секунду, на малую долю секунды предположить, что никакой тайны нет. Нет хитроумных планов. Нет скрытых мотивов и причин. Есть только ужасная трагедия. Трагедия, которую она пыталась предотвратить.
Но мысль разбивалась о скалы безразличных фактов. Эта женщина закрыла для меня все поместье. Значит, она точно что-то скрывала. И, похоже, не только от меня.
Я выдохнул и провел пальцами по волосам. Действительно, тупик. Пока лучше повременить с разгадкой. И так дел невпроворот.
— Что дальше? — осторожно спросила Надя.
Мой взгляд переполз с записки Кати на нее. Не время думать о тайнах, когда на кону жизнь сестры.
— Мы, — начал я.
Кабинет этой женщины окрасился в алый. Пол и стены покрыли красные ковры, а один из книжных шкафов навис надо мной. Он захрипел, как заядлый курильщик. Левую руку сковала тупая боль.
— Мы соберем «мертвую руку». Из палок, мелков, соли и святой воды.
— Это будет «граната»? — спросила Надя и добавила: — Ну, чтобы не подорваться?
— Нет, «ядерка». Мы свяжем ангела.
♀♀♀
Когда Теодор ушел, я вернулась в мамин кабинет, накинула на плечо ремень сумки и пошла к лестнице. Половицы скрипели под моим весом, и звуки двоились. Шаги двоились. За двумя следовала еще пара. Более тихая и еле заметная. В первый день я сходила с ума и все время оглядывалась, но затем привыкла. По словам Тео, в доме были Скрытые, и, похоже, один из них следил за мной.
Я поднялась по лестнице и двинулась по коридору. В поместье второй этаж отводился под спальни. Первая, ближе к лестнице, конечно же, принадлежала маме. Дверь выглядела старой, по краям тянулись светлые порезы, будто от ножа. На ней не было краски. А дерево вокруг металлической ручки облепляли черные отпечатки ладоней. Я спрашивала про них, но мама всегда отшучивалась. Говорила, что давным-давно разозлила стаю дивьих людей, они ворвались в поместье и чуть не убили ее. Мама оставила отпечатки в качестве платы за проступок. В детстве я боялась проходить мимо этой двери. Она всегда казалась мне жуткой, словно ее достали из ужастика и вставили в настоящий мир. Про саму комнату и вспоминать не хотелось…
Дальше по коридору вырастала синяя дверь, за ней лежала спальня Миши. Никогда не заходила туда. Даже из любопытства. Старший брат казался мне мерзким. И что остальные девочки в нем находили? Когда меня спрашивали, что Миша любит больше всего, я, без сомнений, отвечала: себя.
На розовой двери Кати виднелся простенький рисунок: ребенок в голубой майке дарил одуванчик девочке в белом платье. Яркая обертка с пустым содержанием. В детстве пару раз заходила к сестре. В основном, чтобы позлить ее. Комната Кати не отличалась от моей: розовые обои, белая мебель, зеркало сбоку от кровати, туалетный столик и полки с игрушками. Такой комнату для девочки видела мама.
Дверь спальни Дениса ничем не выделялась. Вернее, нет. Она выделялась своей обыденностью. Мама давала мальчикам больше свободы. Каждый делал со своей комнатой, что пожелает. А наши с Катей были в одном стиле. У Миши и Дениса в спальнях стояли компьютеры. Когда я попросила себе «штуку как у Дениса», мама сказала, что электроника придумана для мужчин. Вязание и кулинария — вот удел хороших девочек. Хотя у самой компьютер в комнате был.
Моя комната находилась в конце коридора, рядом с дверью на склад — место, где мы хранили хлам, который «когда-то пригодится». Я открыла дверь, переступила кольцо белого мела — граница тянулась вдоль стен. Сделала его сразу, как узнала о магии и Скрытых. Щелкнула переключателем.