Сестра бросила на меня короткий взгляд и прикрыла веки.
Мечтатель сорвал с себя шарф, тот взмыл высоко над статуей. Я посмотрел вверх. Шарф взорвался облаком шерсти, которая собралась в огромный шар и рухнула на каменного мистика, разбрасывая вокруг обломки. С грохотом в воздух поднялась пыль. Я закашлялся — она обожгла рот и нос, даже попала в глаза.
Гора шерсти двинулась к Мечтателю, змеей обвилась вокруг его ноги и поползла вверх, уменьшаясь в объеме на глазах. Она достигла шеи и завязалась удавкой в обычный шарф. Об грудь стукнулись два шерстяных конца.
На месте статуи теперь возвышалась горка обломков и пыли. Посреди нее выглядывал рукав красного пиджака, а рядом валялась трость. Мечтатель нагнулся и вытащил из остатков экспоната одежду. Вторую трость протянул мне.
— Будет трудно скрыть трость, поэтому забирай ее и уходи. Разрешаю хранить ее неделю.
Я принял «подарок», но не понял, зачем ее скрывать. От кого?
Видимо, сомнения не укрылись от проницательного взгляда Мечтателя, поэтому он объяснил:
— Воровка лиц не должна узнать. Никто в Совете не знает. Если сохранишь мою тайну, я стану твоим союзником, Теодор Рязанов.
В ответ я лишь кивнул. Сегодня был долгий день. И для меня он подошел к концу.
Мы прокрались мимо Воровки лиц и вышли из музея.
♀♀♀
Прошло четыре дня с победы над Пляской чертей. Четыре дня с моего захвата в заложники. А воспоминания назло сохраняли свою подробность. Красочность. Они не размывались до небрежного наброска, какой делают художники перед основной работой. Каждая крупица. Каждая мелочь. Каждое событие не исказилось временем. Я закрывала глаза и вновь погружалась в тот день. Звонок подруги, бесполезная болтовня, доставка, забор, павильон и побег. Это нельзя было сравнить с просмотром фильма, потому что я не просто видела это перед глазами. Я участвовала в действии. Пыталась все переписать, поступить иначе, но оковы сюжета возвращали меня на знакомые рельсы. И я ехала. Медленно, не спеша, чтобы прочувствовать все. Вжиться в кошмар, из которого нет выхода.
Теодор навещал меня каждый день. Заходил в дом, останавливался на пороге прихожей. Кричал, приветствовал меня. А, когда я отвечала со второго этажа, проходил в мамин кабинет и проводил в нем весь день за чтением.
Из-за его сделки со Зверем ангел сбежал с нашего заднего двора, и проклятия лесных Скрытых обрушились на меня у удвоенной силой. Поэтому я попросила Тео купить мне беруши вместе с новой пижамой. Он выполнил просьбу в тот же день. Теперь вместо сплошной розовой, я носила сплошную бирюзовую. Кошачьи ушки на капюшоне на ней тоже были. Еще к ним прибавились три темные полосы по бокам на линии щек. Розовые тапочки не сильно пострадали, но я выкинула их с остатками старой пижамы. Они напоминали о том дне.
Теодор приносил мне еду. Оставлял ее на пороге гостиной, а я быстро спускалась вниз, подхватывала пакет из КФС, Макдоналдса или Бургер Кинга и быстро возвращалась в спальню. Первый день боялась покидать ее без причины. На второй заставила себя проводить не меньше часа в день вне комнаты просто так: ни в туалет, ни в ванну, ни чтобы забрать еду. На третий увеличила время до двух часов. Я называла это «ускоренным восстановлением». Дрожь не отпускала меня ни на секунду. Стоило переступить порог спальни, по телу прокатывалась волна ужаса, сердце разгонялось, как мотор гоночной машины, дыхание перехватывало. Но я пересилила себя. Этот страх со мной на всю жизнь. От него нет лекарства. Единственный выход научится жить с ним. Тео тоже проходил через такое, когда выбрался из пятиэтажки? Ему тоже повсюду виделись грязные стены подъезда, заляпанный не пойми чем пол, как мне видятся мрак огромного павильона и высокие холодные статуи, застывшие в вечной агонии?
На пятый день я спустилась на первый этаж и осторожно перешагнула порог в гостиную. Зашаркала вдоль коридора.
Тео спас меня. Не отвернулся, когда увидел мою жалкую сторону. Я была готова продать все мамины секреты, впустить чертей в ее библиотеку, дать им перевернуть вверх дном поместье. Лишь бы они пощадили меня.
Теодор назвал нас семьей. Не так давно мы договорились не держать секретов друг против друга. Я без зазрения совести нарушила обещание. Думала, он бросит меня, когда узнает «мамину тайну». Разозлиться после прочтения автобиографии Миши. Оставит меня дожидаться незавидной участи. А если он примет правду? Смирится и продолжит идти вперед? Шансы не на моей стороне. Но, я не хотела обманывать его и дальше. Не после того, как он спас меня.