Она задумалась. На секунду взгляд стрельнул мне за спину, в коридор, и снова вернулся ко мне. Амбрагаруда прикусила нижнюю губу. Но я вместо радости пожелал убраться из дома как можно скорее. Без понятия почему. Мне показалось, что я задел тему, которой касаться не стоило.
Амбрагаруда посмотрела на меня, и я инстинктивно отступил.
— Подвох в том, — начала она и широко улыбнулась, — что за мой ответ ты заплатил кармой. Цены не равны, и мир восстановил разницу из твоей кармы. Это станет тебе уроком. В следующий раз проверяй цены.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Он самый, — усмехнулась она. — А это второй урок. Ты получил, что хотел.
Амбрагаруда кинула паспорт. Я поймал его и раскрыл на странице с фотографией и основной информацией.
Имя, фамилия и отчество совпадали. Город и адрес места, где я его получал — тоже. Свою фотографию я плохо помнил, но вроде она правильная. Я не видел ее два года, поэтому мог легко ошибиться. Серию и номер просмотрел бегло — никогда не запоминал их, не было надобности. Но я проверил количество цифр: четыре в серии и шесть в номере. Все верно.
— Не ищи ловушку там, где ее нет, — холодно произнесла Амбрагаруда.
Я на секунду спутал ее с кем-то другим — настолько перемена казалась невозможной.
Я открыл рот, хотел спросить. Но осекся — понял, что почти угодил в ее ловушку.
— Еще увидимся, Теодор, — сказала она.
Кивнув на прощание, вернулся в кабинет. Бросил паспорт в рюкзак и зашел в библиотеку. На лице растянулась легкая улыбка. Ни разговор с Амбрагарудой, ни балансирование на острие ножа, ни даже мое выживание в беседе с чудовищем не грели душу больше, чем маленькая частичка меня, спасенная из лап этого места. Я ощутил прилив сил. Два года. Я два года был никем. Бомж без документов, без знакомых в чужом городе. Призрак — так меня назвала работница приюта, когда встретила в больнице. Теперь у меня появилось доказательство моего существования. Захотелось проверить отражение в зеркале, но не думаю, что увижу разницу. Паспорт — лишь маленький шаг. И на подходе квартира и постоянный источник кармы.
Я взял с полки «Духи-хозяева. Классификация славянских малых господ» и уселся за стол. На черной обложке красовался золотой узор в форме низкого старика с широкой шляпой. Я поморщился. Милое изображение проклятого гнома вызывало приступ рвоты. От воспоминаний пальцы сами потянулись к шее. Сколько бы ни принимал душ, не смог смыть ощущение горячих рук на шее. Гном оставил на мне след. Свой след. Доказательство, которое нельзя отмыть даже самым ядренным мылом.
Я открыл книгу.
Домовых причисляли к духам — простейшим Скрытым, которые во что-то вселялись. Подобные этому гному принадлежали к более узкой категории «духов-хозяев». Они овладевали местами и даже промежутками времени. Домовому посвящалась целая глава с описаниями обрядов и возможных «подарков», что он может дать. Мне приглянулась шапка-невидимка, изготовленная из ногтей и волос домового. Как понятно из названия, она делала владельца невидимым, но в обмен уменьшала присутствие в мире.
Я вспомнил строчку из «Подсказок Вселенной» про использование даров незримых Скрытых. Я вздохнул. Придется забыть об удобном артефакте.
Не важно, насколько я ненавидел этого гнома, прогнать его, увы, не мог — кроме домового, неоткуда было брать карму. К тому же он будет содержать в чистоте квартиру. Преимущества перевешивали недостатки.
Выписав в блокнот заметки, вышел из поместья и двинулся к воротам по тропинке вдоль яблонь. Приближался вечер. Я посмотрел на яблони и увидел полупрозрачных слизней — по одному на дереве. Они зеленели, сливались с листьями, но пара усиков выдавала их. До заявления права я не замечал никаких слизней.
Ворота остались позади, и вскоре я вышел из СНТ на проселочную дорогу, которая пролегала сквозь скромный лес. По траве и стволам деревьев ползли бледно-зеленые вены. При направленном взгляде вены терялись в буграх и неровностях коры, но в боковом зрении горели, как звезды в ночном небе.
Это место кишело духами. Светлячки облепляли листья, из кустов высовывали голову лягушки, по стволам деревьев ползли огромные сороконожки длинной не меньше метра.