После заявления прав Скрытые должны были перестать обращать внимание на мой взгляд. Я шагнул в их мир. Обменял частичку себя на возможность общаться со Вселенной и с ними. Но гнома нигде не было.
Он сбежал? Понял, что меня не выселить, и двинулся к следующему жилищу?
Нет. Денис «подкармливал» его все время. Гном ушел из-за меня? Я что-то не так сделал? Как-то обидел его?
Бесполезно. Я опять гадаю, трачу время впустую, вместо сбора и обдумывания информации. Факт остается фактом: домового в квартире нет. Моя задумка провалилась.
Я зашел в спальню и закрыл за собой дверь. Через двадцать четыре часа заяц начнет действовать. Нужно продумать следующий шаг, найти другой источник ка…
Перед глазами, с боков, вылезли бледные пальцы с желтыми ногтями. И вонзились в лицо. Я закричал, захлопнул веки. Плоть обожгли раскаленные когти, в ноздри ударил запах горелых волос и гнили, ноги подогнулись — я в последний миг удержал равновесие.
Сбросить! Сбросить его с себя быстрее! Я ударился спиной во что-то. Рюкзак хрустнул, но пальцы все еще мяли мое лицо, царапали лоб и щеки. Ноготь полоснул по веку, и перед глазами взорвался фейерверк. Я схватил ладони гнома своими и оторвал от лица. Скинул гнома с себя, распахнул веки, вырвал из кармана мел и резким движением черкнул вокруг себя круг. Еле свел один конец с другим — кусок раздробился, и пару сантиметров я протащил побелевшей ладонью.
Сердце бешено стучало в груди, лицо пылало от ожогов, вздохи резали распухшие от порезов губы. Но я в безопасности.
Я не отрывал взгляд от домового — он распластался на полу. Не больше пятилетнего ребенка. Пушистый, бледный и грязный. Седая грива занимала большую часть тела. Волосы сбивались в комки от грязи.
— … глаза, — проскрипел домовой.
Он поднялся на четвереньки и пополз вокруг меня, вдоль границы защитного круга. Каждое движение сопровождалось мерзким хрустом костей. Я наслушался этих звуков, пока лежал в больнице со сломанными ногами. Поморщился от неприятных воспоминаний. Бросил взгляд на голову, лишь бы не видеть конечностей. Мои прошлые наблюдения подтвердились: у домового не было туловища, а длинные конечности росли прямо из головы. Он напоминал паука-долгоножку, у которого вместо лап были две тоненькие ножки и тоненькие ручки. Кисти и вовсе выглядели как ветки.
— Глаза, — проскрипел он громче. — Ты пришел вернуть мои глаза.
Проклятый гном повернулся ко мне, и я рассмотрел его лицо. Глубокие морщины, темные пятна на щеках и лбу, нижняя челюсть выходила слегка вперед — из-за этой кривизны открывался вид на острые «зубцы». На месте глаз зияло два черных провала.
Я приобнял себя одной рукой.
— Отдай! — прокричал домовой, тыча в мою сторону длинным пальцем. — Отдай их мне! Верни долг!
— Что… — осекся и быстро исправился: — то не понимаю. Не должен я ничего!
— Врешь! Врешь! Врешь! Глаза! Верни глаза!
Он отскочил от круга, подлетев к стене, впился когтями в пол и затормозил. Я опустил взгляд на границу квартирного «круга» в сантиметре от домового. Он пробурчал что-то. Пополз вдоль белой линии, оставляя черные, как копоть, следы. Залез под компьютерный стол.
— Глаза! — повторил домовой. — Ведьма забрала мои глаза! Сказала… Пообещала, что ты вернешь их!
— Блядь, — вырвалось у меня.
Подвох на подвохе, скрытом в подвохе среди подвохов! Эта женщина не упоминала ничего подобного! Сначала заяц, а теперь это. Что дальше? Она пообещала какому-то древнему богу голову последнего сына? Или набрала долгов, понимая, что «глупый сынок» все покроет?
— Блядь.
Я следил за проклятым гномом через силу. Одно веко припухло, и пришлось закрыть глаз. Во рту чувствовался металлический привкус — домовой не только обжег губы, но и разбил их.
«Чудесно! Просто чудесно!»
Я прошипел от боли, выплюнул:
— Расскажи о ведьме. Бесплатно.
— Глаза!
— Слышал я это! — рявкнул я. — Давай другое!
Домовой поскреб когтями по ножке стола и проскрипел:
— Ведьма пришла после ребенка. Предложила обмен. Я согласился.
— Подробности, блять. Мне нужны подробности. Бесплатные, черт возьми.