— Это за нами, — сказал Александр.
Шторка дверей громко заскрипела и раскрылась. Александр спокойно зашел внутрь, словно всю жизнь ездил на таких автобусах, и поманил меня рукой.
— Ты купил мою защиту, — напомнил он. — Слушай, что я говорю, и все обойдется. Помни: на собрании будет обсуждаться судьба Надежды Рязановой. Ну и твоя, конечно же.
Я сглотнул и поднялся за ним.
Над ступеньками висела ржавая корзинка с еле читаемой надписью: «Для использованных билетов». Место водителя и переднее сидение от остального автобуса отделяла плотная штора. Проходя мимо, я услышал натужное сопение и чавканье, а когда оттуда раздался свист, поспешил за Александром.
Салон наталкивал на мысль о свинье, которую выпотрошили перед приготовлением. Вместо потрохов, вонзили голые сиденья, меж стенок протянули ржавые поручни, а в теле вырезали прямоугольные отверстия и поставили окна. Но с готовкой сильно затянули, и животное сгнило — в воздухе витал сладкий запашок.
Посмотрел под ноги. Черное пятно размером с салон растянулось на полу, при шаге тот прогибался и поскрипывал под моим весом. Я машинально перетянул рюкзак на грудь.
Сердце бешено стучало, дыхание прерывалось. Мой взгляд метался из стороны в сторону в поисках хоть чего-то нормального. На окнах висели красные в белый горошек занавески. Они дергались, будто за их края тянули невидимые дети.
Александр занял среднее сиденье в конце салона, я уместился рядом, у окна — занавеска справа от меня тут же прекратила свой безумный танец. Не знаю, к добру или к худу.
Я расстегнул змейку и проверил нож — он на месте. Сжал рукоятку. Пододвинулся к Александру, чтобы рука не уперлась в окно, когда я буду выхватывать оружие.
Во рту пересохло. Я облизал губы и посмотрел на занавеску справа — единственную частичку нормальности в этом автобусе — и отшатнулся. Белые пятна оказались роем жирных молей, которые пожирали красную ткань. До меня донеслись чавканье насекомых и хруст волокон под их жвалами.
— Не дави их, — прошептал Александр. — Не спеши и не делай глупостей. Былинки подчиняются правилам. Пока ты их соблюдаешь, ты в безопасности.
— Блядь, — сорвалось с моих губ. Под передним сидением ползали раздутые до размеров грецкого ореха личинки. Они забирались друг на друга, вгрызались в сородичей, пролезали внутрь и расплескивали вокруг белую жижу.
Александр продолжил:
— Если соблюдать их правила, можно извлечь пользу. Например, добраться до места, куда не ведут обычные дороги. Для начала ничего не трогай и повторяй за мной.
Двери резко захлопнулись, и по салону прокатилась дрожь. Двигатель завыл яростнее, звук походил на рев раненого зверя. Автобус поехал.
— В те времена он подхватывал невнимательных пассажиров. Они нарушали одно из правил, и больше их никто не видел. Приготовь билет.
Билет? Черт! Билет! Я скомкал его, когда вошел внутрь.
Поднес левую перебинтованную руку ближе к глазам и с трудом разжал пальцы. В ладони лежал желтоватый комок. Я выдохнул. Фух. Не потерял. Развернул его дрожащими пальцами.
Билет представлял собой прямоугольную бумажку с отверстиями в нескольких местах. То тут, то там виднелись кусочки черных букв — надписи давно стерлись, ничего не разобрать.
Сквозь рев двигателя я услышал хруст. С таким звуком ломались ветки под ногами. Или очень хрупкие кости.
Шторка, отделяющая водителя, шелохнулась, из нее высунулись четыре бледных пальца и с тем же хрустом рухнули на пол. Показалась вторая рука, но, в отличие от первой, она медленно опустилась, оперлась на пол и вытолкнула хозяйку конечностей в салон.
Девушка ползла на четвереньках. Резко и неловко, словно всю жизнь пролежала в глубоком сне. Невысокая и в бледно-розовом платье. Ее голову отсекли, локти сломали и вывернули в другую сторону, а все ниже живота отрубили и приклеили точную копию девушки — близняшка носила такое же платье и имела те же раны. Они напоминали двух клопов-солдатиков. Передняя двигалась вперед, а задняя безвольно следовала и переставляла руки.
Близняшки-солдатики медленно приближались.
Хотелось закрыть глаза, зажмуриться так, чтобы потом распахнуть веки и оказаться в другом месте. Это все сон. Ужасный кошмар, который наслала мара. Если закрою глаза, все закончится. Нужно лишь поддаться сонливости и закрыть глаза. Но чутье кричало: что-то не так.
— На этот раз другой образ, — хмыкнул рядом Александр. — Скорее всего, прошлая жертва. Скрытый подбирает только одиночек. Если людей больше одного, он не рискует зря.