— Подделка, — прошептал я. Повторил громче и увереннее: — Жалкая подделка.
Каждое действие и слово — обмен. Мара потратила морок для создания видения. Чутье подсказывало: чтобы разрушить его, нужно бросить вызов. Вложить больше, чем вложила мара.
Вторя моим мыслям, арка истончилась. Розовизна и краснота поблекли. Потроха на стенах окрасились серым и огрубели — стали неотличимы от старых черно-белых фотографий.
Я продолжил:
— Мара заперта в квартире. Столько плоти не найти.
Кишка над дверью иссохла и рассыпалась серой пылью. Кровавое болото на полу вспыхнуло, поднялось белыми клубами к потолку и рассосалось. Стены очистились. Передо мной открылся обычный коридор: белые обои с простеньким узором и слегка пыльный паркет. Я увидел на полу белый контур «круга». За стеной послышались разговоры настолько тихие, что не разобрать. В воздухе витала приторная вонь, но и она постепенно выветривалась.
С губ сорвался громкий выдох. Сработало. Чувствую себя настоящим мистиком. Мало помалу я приучал себя видеть во всем «обмен». Почему-то все мои мысли вращались вокруг кармы. Но у меня есть много всего для обмена: время, внимание, слова, мысли, возможности. Было где разгуляться. Звание «оккультного бомжа» больше не стыдило. Оно даже зазвучало гордо.
Я открыл дверь и вошел в спальню.
Мебель сливалась в большой черный силуэт, что выглядел как поверхность чуждого мира, далекой планеты. Стенки кровати и шкафа напоминали резкий спуск огромного кратера, а подоконник и очертания монитора отдаленно походили на плоскогорье. В темноте окно выделялось темно-синим прямоугольником. Перед ним кто-то стоял.
Щелчок. Свет сорвал с комнаты штору мрака, и я увидел парня в синей толстовке, которую покрывали многочисленные пятна — я помнил историю каждого — и джинсах, таких же потрепанных, как толстовка. У него были темные сальные волосы и бледная кожа. Гость смотрел в окно. Руки закладывались за спиной — костлявые пальцы переплетались в замок.
Он обернулся. Посмотрел на меня кровавыми провалами вместо глаз. По щекам спускались алые потеки.
— Ты вернулся, — сказал он моим голосом.
У меня перехватило дыхание. Умом я понимал: гость — хрупкое видение, которое наслала мара. Но сердце вопило: когда-нибудь хрупкое видение воплотится. Если расслаблюсь, потеряю глаза.
— Кончай этот цирк! — огрызнулся я.
— Пора обсудить условия, — пропустила мои слова мимо ушей мара. Она говорила медленно, выговаривала буквы и растягивала пробелы между словами. Иначе говоря: бесила. — Ты опоздал. Я потеряла карму.
— Нечего обсуждать. Мне нужна от тебя карма.
Мара покачала головой и сказала:
— Мне тоже. Без кармы тяжело заключать неравные сделки и обмениваться с миром.
— Прекрасно. Обойдешься.
— Я думала, пока тебя не было. Отныне каждый день повторит этот вечер.
Челюсти сомкнулись, а губы сжались в тонкую линию. Она же обещала не мешать!
— Я не мешала, — будто прочитала мысли мара. — Думаю, ты не оценил мой теплый прием.
Теплый прием? Она же шутит? Размазать по стенам потроха и разлить десятки литров крови на полу теперь зовется теплым приемом? А кишечная арка над дверью спальни не уж то извращенное «приглашение»?
— Похоже, ты не понял.
— В кусках плоти не было ни капли «теплоты»! — выпалил я. — А та арка из кишок и вовсе будет сниться мне в кошмарах.
— Рада слышать, — улыбнулась мне мара, чем окончательно сбила с толку.
Она не лгала. Каждое ее слово — чистая правда. Неужели я неправильно ее понял, ошибся с выводами?
— Мары питаются страхом. С рождения до смерти мы плетем ужасы, — объяснила она. — Как люди общаются с помощью речи и жестов, мы общаемся с помощью страхов и образов. Большинство молодых мар не говорят вовсе. Они знают множество человеческих языков, но не понимают сути, ведь для них язык — еще одна мелочь, ниточка для плетения кошмара. Твой гнев понятен. Для людей страх — неприятное чувство, но для мар он подобен сладчайшему нектару.
— Ты, — опешил я. — Ты не понимаешь, что говоришь. Не понимаешь меня…
После слов мары на ум пришла «китайская комната». Мысленный опыт. Чтобы разговаривать с носителем языка, не нужно знать сам язык. Достаточно выучить правила и усвоить закономерности.
— Отнюдь, — возразила она. — Я не раз спускалась в Срединный мир. Не раз заключала сделки с мистиками. И без знания смысла давно бы погибла.