— Ты говорил, что тебе нужен раб, — произнес я дрожащим голосом. — Но не объяснил для чего.
Я тянул время. Раны на груди и плечах жглись, мешали думать. Голова шла кругом, в ушах стучала кровь, а сердце… Сердце билось в груди, как запертый в клетке зверь. Время на размышления — вот, чего мне не хватало. И к счастью Скрытый попался из болтливых.
— Для свободы, а затем и для завоевания Совета. Эти дураки не стоят и пальца прошлого правителя, — облизнулся Владыка.
— Ничто не мешает тебе сделать одну из них мистиком и выпустить отсюда, — подкинул я дрова в костер.
— Они провоняли мной. Каждый жилец пахнет как я. Дураки сразу поймут, что к чему.
— Так, я тоже провоняю, — возразил я.
— Ведьмак и должен пахнуть как черт.
«Хреново, — мелькнула мысль. — Разговор зашел в тупик».
— Ты ищешь власти, но без причины.
— О нет… — прошептал он и снова облизнулся. На этот раз медленнее и вдумчивее. — Я жажду добраться до Матери. До ее силы. До ее знаний.
Матерь? Голова шла кругом от новых имен. Для маленького городка у черта на куличках в Лягушево слишком много мистиков. Или это обыденно? Обыденно встретить в деревеньке семью волхвов, а в городе-миллионнике пересечься с древней династией каких-нибудь астрологов. И не одной!
— Должно быть, Матерь связана с прошлым правителем, — ткнул я пальцем наугад и попал в звезду.
— Они работали вместе. Хозяйствовали в этой деревне задолго до прихода Совета. Матерь творила духов и славилась энергичностью и добротой. А правитель… о нем не осталось ни одного упоминания. Даже имя его кануло в лету. Сильно же он разозлил Матерь, что она поступила с ним так.
— Я не слышал ни о какой Матери от членов Совета, — попятился я.
Владыка тут же задрожал, как воздух в сорокоградусную жару. Его лицо покраснело, на лбу набухли вены — еще миг и взорвутся.
— Двинешься дальше, и сломаю тебе кости! — прокричал он.
Я дернулся, вытянулся по струнке ровно. Из ступней, казалось, полезли корни. За миг тело обратилось недвижимым древним дубом — столь стойким, что тяжелый грузовик не сдвинет.
— Она скрывается, прячется в Сердце Леса. В Совете от ее голоса говорит Зверь — последнее дитя Матери. Хотя сорок лет назад ходили слухи, что она сгинула вместе с Тираном из Лягушево. Вроде так звали прошлого правителя.
— Ты…
— Довольно расспросов! — рявкнул он. — Ты тянешь время.
С этими словами Владыка двинулся вперед, за раз перешагнул два метра и возвысился надо мной непоколебимой стеной. Настолько высокой, что закрывала лампочку на потолке и отбрасывала на меня черную тень. Зловоние гнилых зубов и годовалого пота обдало меня, как волна.
— Стой! Я… эм… Если поработишь меня, залезешь в долги! Да! Мир не спустит такое! — протараторил на одном дыхании.
— О, я подготовился, — нагнулся он, и наши лица поравнялись. Вблизи его лицо выглядело как маска. Лист кожи, который натянулись на голый череп. В глазах красные капилляры червями ползли по желтым белкам. Владыка ощетинился и прошептал настолько чувственно, насколько любящий супруг шепчет любимой женщине в томную ночь: — Я знаю о долге. Пятьдесят пять лет. Только скажи, и я выкуплю его у мира. А все твои трудности испарятся вмиг.
Я замер. Наверное, ослышался. Да, иначе и быть не могло. Черт пудрил мне мозги, намеренно сбивал цену, чтобы купить мою свободу за половину. Погодите… Почему я вообще задумался о ее продаже?
— Долг, — осторожно произнес я. — Я должен сто девять лет, а не пятьдесят пять.
Мои слова сорвали улыбку с его лица, как сильный ветер — листок с полумертвого дерева. Брови изогнулись в гневе.
— Ложь! — воскликнул Владыка писклявым голосом, какой выдавливал не каждый оперный певец. — Докажи! Ведьма обещала! Ведьма клялась! Тридцать лет! Я тридцать лет копил жалкие крохи, пока боролся, чтобы не исчезнуть! Тридцать лет ради этого дня!
— Обойдешься! — рявкнул я. — Хрен тебе, а не моя свобода!
— О, нет… Нет. Нет. Нет. Я получу свое. Здесь и сейчас!
Я не успел понять, что случилось. Его правая лапища дернулась и выхватила у меня серебряный нож. Когда лезвие коснулось подушечек пальцев, кожа на них зашипела, будто вода на горячей сковородке.
— Анна, — кинул Владыка нож одной из девушек. Та прыгнула и запросто поймала его. — Избавься. Настя и Вера ко мне! Держите мистика за ноги. Только нежно! Не дайте ему пораниться о вас.
Анна — та, что с длинными волосами — просунула руку за штору, открыла окно и выкинула на улицу нож. Настя и Вера подскочили ко мне. Обвились руками, будто змеями, вокруг ног, и потянули на себя. Анна проскользнула за спину, положила маленькие ладошки на лопатки и бережно уложили на красный ковер. Я и пикнуть не успел. Она села за мной и вдавила тоненькими ручками мои запястья в пол.