— Не слушай его, — отмахнулся Мечтатель и пошел к выходу. Мейн-кун зашагал следом. Я тоже двинулся вперед, и Мечтатель продолжил: — Я согласен отдать право вредить тебе во время этого сопровождения взамен на твою кампанию. Вред включает как прямой, так и косвенный. Как физический, так и духовный и психологический.
— Согласен, — ответил я.
Тьма поглотила нас и выплюнула в узкую улочку между двух трехэтажек. Окружающие звуки накатили тяжелой волной: гудки машин, визг колес и отдаленные разговоры прохожих.
Мечтатель застучал тростью и направился к выходу из улочки, Сигизмунд дернулся, одним прыжком долетел до шеи хозяина, зацепился хвостом и обмотался шерстяным шарфом. Все произошло за секунду. Пышный шарф настолько хорошо сидел на Мечтателе, что я засомневался: это кот притворяется шарфом или шарф — котом?
— Идем, идем, — поторопил Мечтатель.
Мы вышли на оживленную улицу. Буйная река пешеходов текла по тротуару вдоль дороги, текла прямо на нас. Я никогда не плавал, но сейчас прекрасно понял, что значит «плыть против течения». Они не натыкались на меня, но давили иначе — психологически. В толпе были в основном парни и девушки, изредка попадались взрослые, слегка чаще — пожилые. Машины столпились на дороге в пробке. Нервные водители без конца бибикали и кричали. Здания с трудом дорастали до четырех этажей, а внешний вид наводил на мысли о Советском союзе и Российской Империи. В центре города встречались две эпохи. Понимай я хоть что-то в архитектуре, без труда назвал бы в каком году какое здание возвели. А так выдавил бы только: «красивые дома».
Яркая одежда Мечтателя собирала взгляды прохожих. Некоторые оборачивались, будто проверяли: не показалось ли им. Малая доля взглядом соскальзывала с него и мазала по мне. Они чувствовались легким дуновением ветерка, ведь Надя восстановила мое существование.
На первых этажах зданий из панорамных окон наружу выглядывали витрины: зимняя одежда, товары для дома, магазин электроники.
«Надо бы купить телефон, — проскочила мысль. — Самый дешевый».
Мы свернули на первом повороте и вышли к ресторану. На улице стояли деревянные столы и стулья. Все столики, кроме двух, были заняты. Обеденную площадку огораживали клумбы с пластиковой травой. На углу одной из маленьких лампочек выстраивалось название: «Окно в стене».
Мечтатель занял стол на краю обеденной площадки, у одной из клумб. Я уселся напротив него.
— Мне… — начал я, но осекся, когда к нам вышел полный паренек в форме официанта.
— Добрый день, — устало пробурчал он. — Меня зовет Дмитрий. Буду рад обслужить вас. Вы готовы сделать заказ?
— Мы позовем вас, — ответил Мечтатель.
Официант кивнул и покинул нас.
— Мне, — продолжил я с того места, где меня прервали, и снова осекся. За спиной кто-то заливисто захохотал. Я обернулся, увидел парня и девушку. Они сидели в метре от нас, поэтому я сбавил голос и прошептал: — Мне нужна сила.
Мечтатель приподнялся и посмотрел мне за спину.
— Не волнуйся. Чужое мнение подобно болотной трясине. Если вляпаешься, то выберешься с большим трудом. Если, конечно, выберешься.
Меня беспокоило другое. Окружающие, будь то обычные прохожие или посетители кафе, запросто подслушают наш разговор. Они услышат о магии. Услышат о Скрытых. Услышат о мистиках. Знающего от Мирянина отличали знания об «обратной стороне», а ответственность за нового Знающего ложилась на того, кто приоткрыл завесу. Каждый проступок, каждое брошенное слово зачтется в мой долг, если я приведу на обратную сторону Мирянина. Именно поэтому мистики держали рты на замке, именно поэтому магия оставалась скрыта от большинства людей на протяжении веков.
— Думаю, ты не часто обращаешь внимание на случайные разговоры прохожих, — предположил Мечтатель.
Его слова разворачивались в вопрос: «Насколько часто ты слушаешь прохожих?» Разумно. Но зачем рисковать, если можно пресечь все возможности? И, похоже, Мечтатель предугадал мой ответ и опередил меня:
— Люди любят магию. Сама мысль о существовании скрытого мира будоражит их умы. Читатели с радостью погружаются в выдуманные вселенные, где «обычный человек» вдруг оказывается в мире магии, — сказал Мечтатель. Он нежно прикоснулся к серому шарфу и прошептал: «Сигизмунд, будь добр»; снял его и осторожно положил на искусственную клумбу. — Но стоит им обратить взор на «настоящую» магию, они воротят носом. Книжные полки забиты «магической» литературой, которая никому не нужна. Разве, что скучающим домохозяйкам и особо наивным. Как исцелить самого себя. Как стать волшебником. Как послать свое желание Вселенной. Думающие лишь воротят нос от одного взгляда на такое. Поэтому мы спокойно разговариваем на людях. Наш разговор — белый шум. А если они и вычленят из него отдельные предложения, подумают, что мы фанатики или дураки. Ведь мистицизм очень похож на «настоящую» магию.