Покупка обошлась в полторы тысячи рублей. На секунду промелькнула мысль бросить все и навестить мусорки под домом, где я жил. Наверняка бы нашел одежду попроще и подешевле. И того же качества! Всю дорогу до кассы жаба душила меня, а чутье вопило о преступной растрате. Будь на моем месте Теодор до приезда в Лягушево, он бы обошел магазин одежды стороной. Но походы в пятерочку приглушили внутреннего жмота. И как показал опыт: достаточно для покупки за полторы тысячи.
Кроме секонд-хенда, я забрел в «Магнит косметик». Не за косметикой. Я искал зубную пасту и новую щетку — по той же причине. Вещи Дениса постепенно убивали меня. Да, они принадлежали мне и на обратной стороне, и на обычной. Но знание о том, что когда-то ими пользовался старший брат, нависало на шее многотонным грузом.
Я зашел в поместье и сказал Наде, что со мной все хорошо, что изгнание отменили. И направился домой.
Когда ключ провернулся в замке входной двери два раза, я зашел в квартиру. Лучи дневного солнца струились через окно на кухне, поэтому свет в коридоре не включал. Внимание сразу привлек трупик голубя на пороге кухни. Перья торчали в разные стороны, туловище приплюснутое, лапки лежали в двух сантиметрах от тела, на месте головы растекалась розовая кашица.
Сердце ушло в пятки в ту же секунду. В голове завертелись, закружились вопросы: почему, зачем, какого черта? Но через миг их оглушил наиважнейший — как? Как он выбрался из клетки? Как он пролетел через белую границу вокруг клетки? Как он, черт возьми, умер?
Я кинул пакет с покупками на шкафчик для обуви и сорвался с места. Забежал в уличных кроссовках на кухню.
Там под обеденным столом меня ждал еще один. Точь-в-точь, но с другими ранами: крылья и голову отсекли от туловища и разложили рядом. Если первого словно раздавила машина, то второго убили намеренно и вдоволь поиздевались после смерти. Ни стыда, ни совести. На стуле нашелся третий мертвец. Живодер усадил его, как куклу во время детского чаепития, разрезал брюхо и забил его солью. Сам обеденный стол преобразился. Черную древесину покрывали светлые следы. Казалось, игрушечные человечки устроили на столе гонку на игрушечных машинках, а резиновые шины заменили на металлические с шипами. Иначе и не объяснишь длинные волнистые линии. Не водил же кто-то по столу ножом? На такое не хватит никакого терпения.
Клетка нашлась на дальнем краю стола. Ее накрывала черная ткань. Белая граница из мела обводила клетку — я начертил ее на всякий случай, чтобы черт не сменил облик и не сломал «темницу». Рядом лежали кучки розовых органов. Должно быть, голубиных. В воздухе витал запах гнили и смерти. Он был слабым. Так пахло мясо, которое только-только начинало портиться.
Внутри клетки что-то глухо щелкало и трещало, будто шестеренка билась о металлические прутья, будто разваливалась от трения.
Я подошел ближе на цыпочках.
Как зритель в преддверии развязки, окружающий мир онемел: ни визга шин с улицы, ни разговоров соседей за стеной, ни скрипа мебели. Лишь удары моего сердца и прерывистое дыхание.
Взглядом ощупал границу круга. Она цела. Клетка заперта, а черная ткань не тронута. Или я сошел с ума, или…
Я цокнул и сжал пальцы на правой руке в кулак. Замахнулся для удара по столу, но одернул себя. Когда-нибудь она доведет меня до ручки.
Произошедшее напомнило о словах Мечтателя. Про три способа выжить новичку на обратной стороне и про выводы, к которым я пришел после его рассказа о происхождении Скрытых. Или перехитрить их, или склонить голову. Третьего не дано. Я без раздумий выбрал первое. Но Мечтатель посеял зерно сомнения. Как обмануть того, кто старше меня на сотни лет? Как угрожать тому, кто веками пугал моих предков? Мне казалось, что я победил мару. Загнал ее в угол, воспользовался слабостью и вынудил принять поражение на моих условиях. Но нет. Вернее, не совсем. Она превратила разгромное поражение в ничью и шаг за шагом оборачивала его в уверенную победу. Свою победу. Когда-нибудь моя воля ослабнет от ежедневных кошмаров. Когда-нибудь мара подчинит меня. Ведь она — Скрытый с сотнями лет за плечами. А я — мистик-новичок, бывший «оккультный бомж.
Я набрал полные легкие воздуха и медленно произнес:
— На окнах сетка. Голуби бы не залетели в квартиру.
Трупики птиц нахохлились, вздулись, как шарики от напора воды, и лопнули облаками серой пыли.
Взгляд запрыгнул на стол, на следы от ножа.
— Квартира была закрыта. Домушники бы перевернули все вверх дном, но остальная мебель цела.