Да и сам-то Сергей, по правде говоря, только в начале февраля осознал, что ЭБР – это совсем не шутка… после похорон корпоративного психолога Кевина, которому зараженный вирусом эпидемии безумия роботов робот-кулинар воткнул кухонный нож в шею. Убийство молодого психолога Кевина было одним из первых подобных происшествий в Москве, поэтому привлекло огромное внимание журналистов. Они цинично докапывались до всяких мелочей, не стесняясь самых безумных версий вплоть до предположения, что робот-кулинар являлся «гей-игрушкой Кевина и использовался не по инструкции». У Сергея такие вот журналистские расследования вызывали отвращение и внутреннее опустошение. Ведь он прекрасно понимал, что еще в ноябре 2100-го года сам посмеялся бы над новостью о подобном убийстве, случившемся где-нибудь далеко в другой стране, но в феврале 2101-го… ему стало совсем не до смеха. Тем более, он лично знал Кевина, и наверное, никогда не забудет, как приносил цветы на его могилу, не пряча горьких слез под бесконечным февральским снегом… Как его, бледного, измученного кошмарами, угнетало чувство вины и от безосновательной неприязни, которую он раньше испытывал к улыбчивому корпоративному психологу, и от собственных насмешек над кибертеррористической угрозой. Но это оказалось не единственной плохой новостью февраля 2101-го года…
Масла в огонь неожиданно добавила Каролина. Бывшая жена с плохо скрываемым удовольствием выступала на различных шоу, давала интервью, записывала ролики, набиравшие миллионы просмотров, утверждая, что ИМЕННО ОН, СЕРГЕЙ КУЛАГИН, мог перепрограммировать робота-кулинара и подстроить убийство психолога-гея Кевина. На радость публике Каролина снова и снова рассказывала о бывшем муже – абьюзере, а заодно и гомофобе. По ее словам, еще в ноябре он мог быть причастен к похожему покушению на НЕЕ САМУ, но потерпел неудачу благодаря слаженной работе полиции. Она говорила, что если полиция будет искать улики против Сергея, то, вероятно, что-нибудь найдется и по ноябрьскому делу, и по февральскому.
Если верить Каролине, после их развода Сергей мог обозлиться на весь мир и решить выместить свою злобу на работавшем вместе с ним психологе-гее, которого всегда презирал. В реальности, Сергей вообще никогда не рассказывал ей про Кевина. Скорее всего, Каролина прочитала в новостях об убийстве название компании, в которой работал Кевин, и решила «притянуть за уши» несвязанные между собой факты, дополнив их собственными фантазиями. Сергей знал, что она всегда мечтала прославиться, но был ошеломлен ее готовностью втоптать ЕГО в грязь ради просмотров, комментариев, лайков... Он же ОТЕЦ ЕЕ СЫНА.
Сейчас, майским утром, рассматривая облака через люк в крыше везущего его на работу "умного" автомобиля, Сергей все еще безуспешно борется с захлестнувшими его воспоминаниями о шокирующих февральских событиях, некоторые из которых намертво въелись в его мозг. Например, о том, как он позвонил Каролине, попросил ее не давать больше дурацких интервью, а она резко ответила: «Если будешь мне угрожать, абьюзер, я вызову полицию», и моментально завершила разговор. В тот момент идиотская, но бескомпромиссная реакция бывшей жены на его звонок обескуражила Сергея. Однако сейчас он не чувствует ничего, кроме гнетущей тоски, поскольку тот восьмисекундный диалог окончательно убедил Сергея, что Каролине на него плевать.
К счастью, полицейские не беспокоили Сергея из-за публичных высказываний бывшей жены, а его отношения с сыном остались прежними. Видимо, и Сергей, и полиция, и большинство зрителей ее видеороликов, и даже десятилетний Никита понимали, что Каролина из кожи вон лезла, лишь бы привлечь внимание к своей собственной персоне, стать знаменитой, используя шумиху вокруг гибели психолога Кевина (и ей, кстати говоря, удалось). Странно, но у Сергея складывалось впечатление, будто это никого не шокировало… кроме него самого.
«Либо мир сошел с ума, либо один я, – печально думал он. – А может быть я просто не в том месте не в то время. С другой стороны, чему удивляться? Дети же всегда играют в игры, которые им предлагает окружающая действительность, а взрослые живут в этой действительности так, как умеют»
Между тем, сокращение «ЭБР», обозначающее эпидемию безумия роботов, царило в ежедневных новостях и разговорах горожан, а количество жертв среди москвичей за первые две недели февраля 2101-го года превысило сотню…
«Робот-официант зарезал троих посетителей кафе в Перово», «Семейная пара в Кунцево спасалась бегством от робота-помощника, но им не повезло», «ЭБР в центре столицы!!! Робот-массажист сделал смертельный массаж на Тверской улице», «Робот-кулинар воткнул нож в живот москвичке» – февральские новостные заголовки давали понять, что опасность могла подстерегать ВЕЗДЕ. Ведь даже если какой-то человек не пользовался роботами дома, то любой робот-регулировщик на улице, робот-охранник в магазине или в метро мог быть перепрограммирован кибертеррористами и напасть. Страх поселился практически в каждом, не исключая Сергея Кулагина.