- Как, я?
- Что «как я, как я»! – Хайретдинов повернулся к Орлову. – Красную Звезду теперь на тебя писать надо. Когда часовой на посту своего убивает, то теперь, либо Красная Звезда, либо, красная … короче, либо – в тюрьму.
- Да, ну нафиг, товарищ Прапорщик! Как это, я?!! Я же… Нет… Не может быть! … Я не мог своего… – Андрюха отвернулся от Хайретдинова и побежал, хрен пойми куда.
Оставался один непонятный вопрос – как Коля оказался на скале перед позицией Орлова? От пацанов, которые пришли с «караваном» и заночевали на Третьей точке, я узнал, что дембеля из Восьмой роты после подъёма отдышались на посту, отпились водой, затем усердно «пыхнули» для полного поднятия настроения. То есть они покурили чарз, сделались дураками и отправили Колю в блиндаж за консервами «Глобус». Потому что по обкурке их «пробило на хавчик». Коля подчинился и пошел по незнакомой территории искать в ночи блиндаж с консервами. Поднялся-то на пост он по темноте, где находится блиндаж он не видел и не знал, ему рукой указали направление, как говорится, неведомо куда. Естественно, Коля блиндаж не нашел, заблудился среди огромных валунов и скал. Единственным ориентиром для него было понимание направления вверх или вниз. После того как он заблудился во время спуска вниз, он решил вернуться и начал подниматься наверх. А поскольку его послали, по сути, воровать консервы из блиндажа, то он поднимался молча, не кряхтел, как Хайретдинов, не ругался матом по-русски, и не кричал: - «Не стреляй, своя идёт»! Если бы он покричал, то Хайцретдинов услышал бы и вынес взыскание за самовольное оставление поста. Поэтому Коля не покричал, молча вылез на скалу, пытался в темноте разглядеть где находятся позиции, с которых он ушел. И Орлов тоже не покричал. Согласно положений «Устава постовой и караульной службы» он обязан был выкрикнуть: - «Стой, кто идёт!», затем повторно крикнуть: - «Стой, стрелять буду!», после этого дослать патрон в патронник, произвести предупредительный выстрел в воздух и лишь после всех этих мероприятий он имел право стрелять в приближающегося человека. Но это всё теория. А практика оказалась такова, что данный Устав караульной службы был нарушен с самой первой буквы «У» и до последней точки в тексте. По Уставу солдат не может быть назначен в караул (на пост) без отдыха, чётко расписанного в тексте Устава. Все эти положения были нарушены с самого первого дня, когда Хайретдинову дали под командование смехотворно маленький гарнизон. Для несения службы на трёх «точках» Зуба Дракона, согласно норм Устава, требовалось назначить в караул 20 человек в первую ночь и столько же на следующую ночь. Потом их следовало менять через сутки. Для организации такой службы Хайретдинову требовалось 40 человек, а ему выделили всего лишь 10. Поэтому с самого первого дня каждый боец «переслуживал» на посту сверх всякой меры. Часовые стояли на своих позициях в едва вменяемом состоянии из-за усталости, причем у каждого такого полуживого солдата патрон находился изначально в патроннике. В силу всех перечисленных причин произошло следующее: Коля молча приблизился к посту, никого не окликнул, Орлов неожиданно увидел его, из-за нервного напряжения тоже не окликнул, молча выстрелил в упор очередью. Потому что очень испугался.
Это был очень несправедливый и жестокий поворот событий. Такой безжалостный «сюжет» мог придумать только один драматург - Жизнь. Выстроенные ею конструкции всегда сложнее и страшнее сюжетов, выдуманных сочинителем. Жизнь - это самый жестокий и непредсказуемый драматург. Никто не мог додуматься, что первый убитый человек в жизни девятнадцатилетнего пацана Орлова окажется не душман, не боец противника. И даже не отвратительный «дед», который пинал и унижал Орлова. Первый человек, которого солдат застрелил на войне, оказался другом по несчастью. До подъёма на Зуб Дракона Коля Диркс служил в 8-ой роте. По сроку службы он был «черпаком», но «молодых» гонять не желал. За это «деды» из 8-ой роты гоняли его самого по принципу: не бьёшь молодых, получай сам. Он часто «ныкался» (прятался) куда-нибудь из расположения роты от старослужащих негодяев, убегал в какое-нибудь укромное местечко, скажем, за кочегарку, или на кладбище разбитой техники. Туда же обычно удирал от «дедов» 7-ой роты Андрюха Орлов. Коля и Орлов, «черпак» и «душара», часто курили одну на двоих сигаретку, неспешно обсуждали горькие будни солдатской «духанской» жизни. Они почти скорешились, понимали друг друга от «а» – до «я», как друзья по несчастью.