— Поздравляю! Вопрос решен положительно! — сказал Максим Петрович. — Осталось подписать у Новожилова и все!
— Максим Петрович, так вы бы уж подписали... И тогда размер моих границ... не имел бы никакой благодарности!
Чудоев вернулся через пять минут и помахал перед носом у Лени подписанным вкусно пахнущим ордером. Там было написано: «трехкомнатная»!
Леню потянуло за ордером, но Максим Петрович изумленно глянул в ящик стола, потом на Леню, как бы прикидывая: войдет Леня в ящик или не войдет?
Выхватив ордер, Леня бросил в ящик пухлый конверт и, пятясь к дверям, бормотал:
— Большое спасибочко! Заходите еще!
И тут, как из-под земли, выросли двое и хором сказали:
— ОБХСС! Ни с места!
Старший из них ласково поманил людей из очереди, очевидно, чтобы они разделили его радость:
— Будете понятыми. Подтвердите дачу взятки.
Младший оперативник открыл ящик и достал оттуда конверт.
— Ваш?
Леня кивнул.
Старший жестом профессионального фокусника закатал рукава, дабы все убедились, что в рукавах ничего нет, и, ловко вскрыв конверт, бережно достал аккуратно сложенный «Советский спорт».
Подмигнув понятым, давая понять, что сам фокус еще впереди, он начал нежно разворачивать газетный лист.
Понятые, распахнув рты, с огоньком лютой справедливости в глазах, ждали финала. Ничто не делает нас такими честными, как чужое преступление.
Наконец газета была развернута в два полных печатных листа. Работник ОБХСС, не сняв улыбки, тупо оглядел газету с обеих сторон. Ударил бумагу ладонью. И начал трясти, надеясь, что посыпятся денежки.
Увы, фокус не удался!
— Синицин, чтоб я сгорел, по-моему, это «Советский спорт»! — сделал он тогда смелый вывод.
Максим Петрович, для которого этот вывод был еще более неожиданным, чем для остальных, недоверчиво потрогал газету рукой, ущипнул себя, работника ОБХСС. И к нему вернулся дар речи:
— Естественно, «Советский спорт»! А что, по-вашему, должно было быть еще? Я с детства мечтал его прочитать! А товарищ любезно принес, как мы с ним и договорились!
Младший работник ОБХСС, с лицом человека, похоронившего за день всех родственников, машинально сложил газету, сунул в конверт и бросил в ящик стола. В глазах его стояли слезы.
А Максим Петрович бросился к Лене и долго тряс его руку:
— Спасибо за газету! Даже не знаю, как вас благодарить! Просто не представляю, как бы я жил без этой газеты!
Леня сказал:
— У меня журнал «Огонек» есть. Могу принести.
— Нет, нет! За это статья, правда, товарищи? И заберите свой конверт! А то подумают: я с посетителей конверты беру!
Максим Петрович сунул конверт из ящика обратно Лене в карман.
— Ну вы жук! — Старший погрозил Чудоеву пальцем. — Все свободны. Хотя, конечно, жаль!
Дома Леня, не раздеваясь, схватил жену в охапку и закружил по комнате.
— Люська! Трехкомнатная! Держи!
Прочитав текст, Люся заплакала:
— Любименький! Такая удача и ты на свободе! Садись кушать, радость моя!
Леня уплетал обжигающий борщ и, давясь, рассказывал, как все было.
— Представляешь, жучина, говорит: «Чтобы ничего не подумали, я возвращаю вам конверт!»