Я вот только тут понял, что всё это показуха. Одних ловят, а другие что? Меньше этих кладоискателей станет? Нет, не меньше, а я думаю, больше, эх, меня бы сюда на сутки поместить, я бы всю жизнь свою изменил кардинально.
Вы видели хоть раз ломку? – продолжая смотреть на жизнь за стеклом, спросил меня Беридзе.
Я также отрицательно помотал головой.
– Они мне рассказывали, что ощущение такое, как будто твои кости наизнанку выворачивают, а тебя самого сдавливает так, как будто ты мышь, только что стащившая сыр из мышеловки, и вот спустя мгновение тебя разламывает на части точёной ножовкой. Я же их и сам, получается, этой точёной ножовкой распиливал, раз им под ноги бросал эту дурь, соли, специи, спайсы, да и ту же травку. Хер там, трава не наркотик, ещё какой наркотик, они мне все говорили, что большинство именно с травы начинали. Жаль, что я это понял только сейчас, и жаль, что для понимания этого мне нужно было оказаться здесь. Иваныч, это наш старший в камере, мне тут прикол такой сказал, что чтобы понять ломку, нужно ежедневно рожать тройню за раз, и то, говорят, ощущения несравнимы по степени боли.
Слушать душевные излияния своих доверителей мне было как-то не особо интересно, тем более я никогда не верил в их искреннее раскаяние, как и судьи нашего города. Поэтому в такие моменты я обычно просто молча выслушивал и давал человеку высказаться, чтобы ему стало где-то в глубине души легче.
– Тут, кстати, тебе мама письмо написала, – протягивая в руки Беридзе письмо, спокойно сообщил я, – прочти, можешь на оборотной стороне листка написать ответ, я ей завтра передам.
Беридзе начал вдумчиво читать письмо, каких-либо эмоций он в этот момент не показывал. В кабинете стало тихо, я перестал ходить и подошёл к окну, там действительно кипела и бурлила жизнь, хотя уже виделся закат. «У всего есть начало и есть конец, вот и этот день кончается, как и многие другие», – думал про себя я.
После того как Беридзе прочёл письмо и отказался на него отвечать, я также сообщил ему, что суд будет скоро и что, скорее всего, самих судебных заседаний будет два, а может, и за одно успеем рассмотреть дело, тем более его объём навряд ли превысит 1 том.
Нажав на чёрную кнопку вызова конвоира в камере, я начал собираться на выход, Беридзе остался сидеть на стуле, продолжая смотреть в окна.
– Я хоть благодаря вам на улицу выглянул, – угрюмо промычал Беридзе, смотря мне вслед.
Светлана Сергеевна отпросилась с работы на целый день, сказав, что ей нужно съездить к родственникам. За свои 43 года она ни разу не имела общения с полицией, да и повода не было. До изолятора она доехала на такси и приехала, как и рассчитывала, к главному входу в 07:50.
Когда она подошла ко входу, её охватил ужас не только от табличек, но и от атмосферы места. Огромные железные ворота как раз начали еле-еле открываться, двигаясь слева направо. Из внутреннего двора разом выехали три автозака и одна конвойная машина с надписью: «Кинологическая служба». «Какая ещё кинологическая служба и что она означает?» – подумала Светлана Сергеевна.
Таблички, висящие на железных воротах изолятора, также внушали страх и ужас: «Внимание, переброс через забор любого предмета будет расценён как попытка совершить преступление». «Стой, вход строго по 3 человека», «Парковка запрещена», «Служебная территория».
Направившись в сторону таблички «Вход», Светлана Сергеевна была остановлена мужским голосом: «Женщина, тут очередь, или вы следователь?!». Из машины, стоящей у обочины дороги, недружелюбно прокричал мужчина.
Светлана Сергеевна подошла к машине, рассказала, зачем пришла в изолятор и что у неё на руках разрешение на свидание.
– Записываться нужно, тут люди очередь с ночи занимают, – продолжал мужской голос.
– Ну извините, я первый раз тут. Порядков не знаю. Вы можете меня записать?
– Вы тогда 8 будете, скажите вашу фамилию.
– Беридзе.
– Хорошо. Тут мне говорят, что третье место может быть открыто для заявки, человек типа очередь может продать, и пятое место тоже продаёт человек. Третье стоит 5000 руб., пятое место – 500 руб. Устроит вас так?
– Нет, я подожду.
– Ладно, ждите. Думаю, к 10:00 утра вас впустят, как раз пока час будете пропуск оформлять, пока войдёте в зал свиданий, пока вам выведут вашего арестанта, обед наступит, думаю, после обеда поговорите с ним.
– Ну раз после обеда, значит, после обеда. А тут что, даже никаких лавочек нет?