– Ну да. У нас их пятеро в хате сидит. Один в аптеке работал фармацевтом, местным наркоманам продавал запрещённые препараты без рецепта врача. Его взяли, он по рекомендации своего адвоката, чтобы уменьшить размер срока, решил сдать всех, кто ему помогал психотропные лекарства поставлять без оформления накладных документов в аптеку. Этих людей тоже взяли и мента какого-то взяли, они здесь же сидят, но в других камерах. Так вот они по «дорогам» сообщили, что типа этот фармацевт их сдал и что благодаря ему они теперь тут сидят и веры ему быть не может. Когда с него спросили, зачем сделал и почему так поступил, он ответил, типа срок захотел поменьше себе, вот его за это сначала избили жёстко всей камерой, а потом заставили весь день полы мыть в наказание и унитаз весь месяц за каждым, кто туда сходил, вычищать. Он такое наказание не принял и написал заявление в администрацию изолятора, чем только хуже себе сделал. Его изолировали, но в ту камеру, где сидели дырявые и опущенные по жизни.
– Дырявые это которые? – перебил я Беридзе.
– Ну те, которые, – показывая пальцами неприличные жесты, ответил мне Беридзе. Я понял, что эти пальцы опосредованно изображали то ли трение, то ли проникновение, но дальше этого я представлять не стал.
– Нам в институте про это не рассказывали, – глубоко выдыхая, ответил я.
– Да что там в институте, теперь весь свой срок будет унитаз чистить и в углу спать, не на нарах. Так их в нашей камере целых 5 сидит. Знаю, что один зачем-то девочек малолетних насиловал, школьниц. Мы его вчера всей хатой изводили, я тоже его бил, у меня же скоро ребёнок будет, вот и не сдержался. Другие добровольно пошли в сторону «дальняка», они наркоманы и за дозу сделают всё что угодно, это, конечно, мерзко осознавать, – в этот момент Беридзе ещё раз сделал неприличный жест руками, – вроде мужик, а по факту проститутка, у них и расценки свои есть на услуги. Делать тут нечего, газеты раз в неделю раздают, библиотеки как таковой нет, да и книги очень старые. Раз в день на прогулку выводят, да и там вертухаи на нас смотрят, и это тяжело всё время быть под присмотром, ни влево нельзя посмотреть, ни вправо. И небо тут, знаешь, какого цвета?
– Голубого?
– Нет, оно в полоску…
– Страшно тут, конечно, очень страшно, – глядя в потолок, произнёс я, представляя в деталях арестантскую камеру, в которой творились такие грязные дела.
– Да, сюда лучше не попадать, – с улыбкой в лице, произнёс Беридзе, рассматривая меня с ног до головы, – мне вон вчера в хате предложили подработать. Парни по ночам работают на Дальний Восток, там же уже утро, когда тут ночь. Типа заходят на сайты объявлений, ищут там объявления о пропаже паспорта, водительских прав, звонят гражданам и требуют у них вознаграждение за возврат паспорта, ну а дальше развод ещё идет на почтовую пересылку документа. Так как по легенде нашедший работает на большегрузном фургоне и уехал в условную Самару за товаром, а оттуда отправит паспорт по почте. Кто-то ведётся на это, кто-то, чувствуя подвох, нет и не переводит деньги. Разные схемы есть, на той неделе они объявления давали в Оренбурге типа сдаю квартиру посуточно. Ну и те, кто хотел снять квартиру, должны были внести предоплату нашим арестантам на банковскую карточку. Схем всевозможных много. В том году, говорят, активно звонили бабушкам от имени внуков, типа, бабушка, полиция задержала, взятку требуют, чтобы отпустили, пенсионерки, кстати говорят, хорошо платили за внуков. Потом смотрящий запретил так людей по аферам обманывать, и прекратились такие звонки.
– Ладно, давай, в общем, прощаться. Надеюсь, Маша придёт в суд, я с ней по телефону говорил.
– По телефону? А у вас не сохранился номер? Мать мне не даёт её цифры.
– Номер-то сохранился, но у нас же забирают все телефоны при входе.
– А-а-а. Ну ладно, может быть, на суде её увижу, а может, и не придёт. А вот скажите, у меня вопрос, меня даже на сутки отсюда не выпустят, чтобы ребёнка увидеть?
– Нет, не выпустят. Там только в колонию разрешают родственникам приезжать дня на три, но это нужно ехать к тебе. Оттуда только по отбытию срока выйти можно или условно-досрочно. Да и те 3 дня не всем дают, там всё зависит от режима содержания, у тебя тюрьма, я думаю, будет, так что, может быть, длительное свидание тебе первый год не дадут, краткосрочное – да, там точно будет, а вот длительное – под вопросом. Завтра у тебя суд, давай, в общем, выспись, чтобы соображать и понимать происходящие процессы вокруг тебя, и не забудь, когда судья входит и когда он к тебе обращается или когда другой участник процесса к тебе обращается, нужно вставать.
Беридзе мне ничего не ответил, так как отрешённо смотрел в пол.