Вытираю слезы, поправляю волосы. Влад сохраняет хладнокровие, хоть и были слышны обеспокоенность и страх в его голосе, и я должна взять с него пример. Сейчас работники садика должны меня бояться, видеть сильную женщину, способную их уничтожить.
— Вы вызвали полицию? — захожу к заведующей.
Даша обливается слезами скрючившись в кресле, и мне нисколько ее не жаль. Наоборот, я надеюсь, что ее уволят и больше не подпустят к детям.
— Татьяна Ивановна, — женщина неуклюже поднимается с кресла, — давайте все решим мирно. Позвоните вашему бывшему мужу, он здравомыслящий человек. Уверена, вы встретитесь и все разрешится.
— То есть помогать вы не собираетесь? — скрещиваю руки на груди. — Значит придется сообщить не только о похищении, но еще и о халатности.
Покидаю душный кабинет. От работников не дождаться действий, им главное прикрыть задницы. Садик хоть и не частный, но отчаянно к этому стремится. Здесь довольно много детей из обеспеченных семей. Учреждению важно сохранить кристально-чистую репутацию. Родители тут же переведут детей, если узнают, что воспитательница поспособствовала похищению. А я считаю именно так. Пусть Сомов и был когда-то моим мужем, но Максиму он чужой дядя.
На улице припекает солнце, дети резвятся и весело смеются, воспитатели лениво за ними наблюдают. Мир не остановился, небо не заволокло тучами, окружающим наплевать на то, что мой малыш в руках монстров. Наплевать на то, что мое сердце превратилось в кровавые ошметки.
Падаю на скамейку, ноги больше не держат. Мне хочется бежать, искать сына. Но куда? Что делать? Нужно что-то делать, и единственное, что я могу это позвонить Сомову сама. Набираю номер — абонент недоступен. Опускаю лицо в ладони, заливаясь слезами.
Если Максиму причинят вред, а это вполне возможно, то я никогда себя не прощу. Главное, что мой малыш не попал в руки Оксаны. Она меня ненавидит, а значит и к сыночку будет относиться так же жестоко. Ей неведомы жалость и сочувствие. Она не человек. Непроизвольно тянусь к шраму на спине, и он отзывается фантомной болью.
— Татьяна?
Поднимаю заплаканное лицо на мужчину в сером костюме.
— Я Олег Котов. Меня прислал Владислав Орлов, — мужчина присаживается рядом. — Расскажите, что случилось?
Олег создает впечатление закаленного в боях военного. Собранный, безэмоциональный, моментально просчитывающий ситуацию. Его люди без вопросов и приказов расходятся по территории. Кто-то пошел за записями с камер наблюдения, кто-то опрашивать очевидцев.
Выслушав мой сбивчивый рассказ, Котов начинает спрашивать о секте: где она находится, сколько в ней членов, что я знаю об основателе, связана ли она с криминалом, кто те богатые клиенты, которые пользовались женщинами как проститутками.
С ужасом понимаю, что практически ничего не знаю. Я прожила там слишком мало и в силу своего возраста многого не понимала. Сейчас я могу строить догадки, основываясь на детских воспоминаниях. Но что из них истина, а что воображение — не могу ответить даже себе.
— Малышка!
Ко мне бежит Влад, и я вскакиваю ему навстречу, буквально падая в объятия. Цепляюсь за него, как за последнюю надежду.
— Все будет хорошо, я обещаю, — шепчет мне в макушку, пока я рыдаю ему в рубашку.
— Скажите, мог ли Сомов за это время добраться до аэропорта и вылететь в Сургут? — заикаясь спрашиваю у Олега.
— Нет. С момента их ухода не прошло и двух часов. Если у них нет спец транспорта с мигалками, то доехать не успеют. К тому же я думаю, Сомов действовал не один и, забрав Максима, направился к своему сообщнику. На какое-то время они залягут на дно. Но уверен, сегодня выйдут на связь. Звонков не было?
Отрицательно качаю головой. Я не выпускала телефон из рук, не могла пропустить.
— Я так и не вызвала полицию! — выкрикиваю испуганно, прикрывая пальцами рот.
— Не волнуйтесь об этом, я уже переговорил со знакомым опером, — успокаивает Олег и переходит на приказной тон. — Значит так, Татьяна, сейчас вы поедете в свою квартиру, проверите не ждет ли Сомов там. Влад, мы пойдем по следу. Если удастся отследить похитителей, нужно чтобы со мой был знакомый Максиму человек.
— Тогда лучше поехать мне, — возражаю я.
— Нет, сейчас вы будете нашей приманкой. Думаю, за домом следят, они должны увидеть вас одну. Скажите адрес, я отправлю туда людей, они незаметно проникнут в подъезд. А один отвезет вас под видом таксиста. Вам ничего не будет угрожать. Дайте телефон, я временно установлю следящую программу, она будет записывать разговоры и пересылать мне сообщения, чтобы мы могли отследить преступников.
Послушно протягиваю телефон. Интуитивно чувствую, что Олегу можно доверять, он поможет найти сына.
Пока ждем псевдо-таксиста, Влад не выпускает меня из своих объятий.
— Почему ты спросила про отлет в Сургут?
— Очень боюсь, что сына увезут до того, как мы его найдем. Моя биологическая мать — бездушное чудовище. Помнишь, ты спрашивал про шрам на пояснице? — дожидаюсь кивка, я с тяжелым вздохом говорю. — Это она сделала. В наказание за то, чего я не совершала.
После моего краткого рассказа, внешнее спокойствие Влад трескается и наружу пробиваются все эмоции. Страх, боль, отчаяние и жалость, адресованная лично мне.
— Я давно это пережила, — кладу руку на щеку Влада, — у меня есть единственная семья и она самая лучшая. Сейчас главное, чтобы Максим ни в коем случае не попал в тот ад.
— Он не попадет, — Влад обхватывает мою ладонь и нежно целует, — клянусь.
И я верю безоговорочно.
Через несколько минут подъезжает старенькое Рено с бугаем за рулем. Теоретически он может сойти за бомбилу, если не приглядываться к кобуре, спрятанной на поясе под огромной футболкой.
Влад провожает меня до машины, сжимает в объятиях, вновь обещая, что все будет хорошо. А я не могу расцепить руки и отпустить его. Слишком страшно оставаться один на один с мыслями.
Пару дней назад Влад впервые намекнул, что нужно подготовить сына и рассказать, кто его папа. Но я попросила немного больше времени. Максим уже начал задавать вопросы: почему мы каждый вечер проводим время с Владом, люблю ли я его как тетя Алена дядю Диму и подобные. Я не знала, что на них отвечать и переводила тему или старалась отвлечь сказкой.
Это время нужно не Максиму, а мне. Оказывается, я жуткая трусиха. Банально испугалась перемен и неизвестности. Не представляла, что делать после. Должны ли мы с Владом составить какой-нибудь график, чтобы он мог больше времени проводить с сыном? Или попробовать съехаться?
Да, мы определенно сдвинулись в сторону отношений, но не говорили об этом. Не то что в любви, в симпатиях друг другу не признавались. Это пугало и рождало в душе чувство неопределенности.
А сейчас ругаю себя последними словами. Мы бы придумали как действовать дальше, а Максим бы знал, что у него замечательный папа и никуда не пошел бы с Алексеем.
— Влад, — отступаю, с трудом отрывая пальцы от его рубашки, — когда мы найдем сына. Я все ему расскажу, мне не стоило это откладывать. Прости.
— Все хорошо, Рыжик, — он нежно целует меня в лоб, — я все понимаю. Мы обязательно его вернем, а потом я возьму вас обоих и увезу в отпуск. К черту все. Только мы втроем.
Занимаю заднее сидение Рено. Машины все так же медленно ползут, стараясь как можно скорее оказаться дома, но все мы заперты в нескончаемой пробке. А я не нахожу себе места от урагана эмоций, атакующего мой разум. Давящих эмоций. Я схожу с ума, уже начинает казаться, что они разъедают внутренности и сжигают кожу, просачиваясь сквозь поры.
Когда въезжаем во двор, я начинаю крутить головой в поисках знакомой фигуры, но Сомова нет. Возможно, он сидит в одной из припаркованных машин, но никто не окликает меня и не появляется, когда я покидаю салон и, продолжая оглядываться, скрываюсь в подъезде. Как я поняла люди Котова будут ждать меня на площадках этажом выше и ниже под видом соседей.
Я не понимаю зачем мне подниматься в квартиру, Сомов или кто-либо еще не могут туда попасть, а значит ждать неприятного сюрприза не стоит. Лучше бы развернуться и поехать к Владу помогать с поисками. Но я все равно следую инструкциям опытного человека и вызываю лифт.