Впрочем, и я в свои двадцать пять кое-чего умею, особенно в том, что касается обмана девушек.
– Аля, я обещаю, что мы будем вместе. Ты веришь мне? – я впервые назвал ее Алей, но сделал это с такой интонацией, что кем бы Алиса ни являлась на самом деле, в эту минуту она просто не могла бы мне не поверить.
Девушка еще раз прижалась ко мне, но вдруг, о чем-то вспомнив, быстро проговорила:
– Витенька, быстренько садись за стол и кушай, все ведь стынет.
От ее «Витеньки» мне становилось все более противно. Алиса манерой разговора все больше напоминала мне не только Анилегну, но и просто какую-то старушку. Впрочем, вопросы нужно было решать по порядку. Проблема с моим исчезновением, похоже, исчерпана. Осталось выяснить, что вчера на самом деле произошло с Алисой, кого сегодня хоронили, почему Алиса скрыла от меня раздобытые мной тетради, и, самое главное, откуда у нее в квартире зонт Анилегны. Но прежде всего сейчас необходимо было без подозрения отказаться от предложенной мне еды. Я действительно ужасно хотел есть, но опыт «кормежки» у Обуховой давал о себе знать. И самое главное: я не доверяю Алисе!
– Лап, ты только не вздумай обижаться, но я терпеть не могу густые супы. Я, честно говоря, вообще не большой любитель первого.
– Не выдумывай, садись и ешь. Я специально для тебя приготовила.
Я уже не сомневаюсь, что «специально для меня».
– Ну, Аля, я честно говорю, суп не хочу и не буду. Ну не могу я его есть, – я обнял Алису за талию и поцеловал в щеку.
– Давай так, ты съешь несколько ложек, и все. Договорились?
Настырная бабенка.
– Тогда так. Я съем несколько ложек, но ты сначала съешь целую тарелку. И не говори, что ты не голодна, покажи сначала своим примером, как нужно есть, – я выжидательно улыбнулся ей в лицо.
Есть мне хотелось страшно, и если бы сейчас Алиса съела хотя бы ложку супа, меня от тарелки было бы не оторвать.
Но вместо этого Алиса молча убрала тарелку со стола и лишь потом проговорила:
– Вот хитрюга. Ладно, не хочешь есть суп, не ешь. Заставлять тебя не буду. Ага, я вижу. Но жаркое, будь добр, съешь, и без всяких условий. Иначе я на тебя рассержусь по-настоящему.
– Жаркое поем с удовольствием. Солнышко, надеюсь, ты со мной вместе будешь его есть?
– Нет, – ответ Алисы прозвучал так стремительно, что я понял, что и жаркое есть мне не следует. Отлично, тогда просто сдохну с голода.
– Ну, смотри. Сиди, сиди, – я подскочил к плите и схватил кастрюлю с жарким, – я сам все сделаю. – В тот же момент я опрокинул кастрюлю с ароматным свиным жарким прямо за плиту. Кастрюля упала с противным грохотом, и в тот же момент закричала Алиса:
– Что ты наделал?!
Я изобразил ошарашенное лицо и с причитаниями «я сейчас все уберу» стал делать вид, что ищу какую-то тряпку или полотенце, которые, к слову, были на виду.
На самом деле я смотрел по сторонам, чего бы действительно поесть. В результате я открыл холодильник, который, к моему разочарованию, оказался почти пустым. На верхней полке в целлофановом пакетике было завернуто полбатона колбасы (до боли знакомое зрелище, похоже, в Василькове мне суждено было есть только колбасу), на полке дверцы холодильника – четыре яйца, а чуть ниже несколько банок непонятно с чем. Я достал колбасу, а среди банок отыскал варенье, сел за стол и стал с аппетитом есть. Колбаса с вареньем, боже, до чего я докатился!
– Ты это специально сделал? – Алиса по-прежнему стояла посреди кухни, туго соображая, что произошло.
– Ы-ы, – я промычал, не в силах оторваться от колбасы, – не расстраивайся.
Но Алиса, похоже, расстроилась всерьез. Она села на второй табурет и стала смотреть, как я с аппетитом уминаю ее колбасу.
Перебив кое-как чувство голода, я обнаружил, что ко мне стали возвращаться другие, за последнее время несколько подзабытые чувства, в первую очередь, самосохранения и страха. Итак, что же произошло за минувшую ночь? Я посмотрел в кухонное окно и увидел, что на улице было уже темно Наверное, около девяти вечера. Алиса стала другой. Помимо того что она обманывает, она еще что-то скрывает и чего-то от меня хочет.
– Лап, расскажи, что произошло с тобой вчера вечером, когда мы расстались? – я задал вопрос, а сам, почти не слушая ответ, углубился в свои мысли. Действительно, зачем… Но тут меня от размышлений отвлек ее рассказ.
– Когда мы расстались с тобой там, – Алиса сделала еле уловимую паузу после «там», – на улице, я пошла домой. Дома я.
Дальше я ее не слушал. Как пошла? Я ведь ее посадил на машину, она поехала домой, а не пошла!