Капибара, ягуар, жираф, бизон, лошадь Пржевальского, кенгуру. Зебра, гепард, росомаха.
Самые большие отряды: грызуны, рукокрылые (летучие мыши), землеройкообразные (землеройки), затем хищники, китопарнокопытные (копытные млекопитающие и киты) и приматы.
Все уходят. Пожалуйста, вернитесь.
Свон и волки
Они спускались все разом, вначале в больших лендерах, защищенных тепловыми щитами, затем в меньших лендерах на парашютах и наконец в воздушных шарах, сбрасывающих оболочку. На последнем этапе они плыли по воздуху над территорией инуитов. В нескольких сотнях метров от поверхности лендер исчезал, превратившись в тысячи спускающихся аэрогелевых шаров; в каждом таком прозрачном шаре находилось животное или семья животных. Что думали об этом животные, можно было только гадать: некоторые бились в своих аэрогелях, другие были безмятежны, как облака. Дул западный ветер, и шары плыли на восток, как семена растений. Свон смотрела по сторонам, стараясь увидеть сразу все небо, целиком усеянное отчетливо заметными «семенами»; с любого расстояния те были видны только как их содержимое, поэтому на восток летели и опускались к земле тысячи волков, медведей, оленей, кугуаров. Потом Свон увидела пару лис, стайку кроликов, рыжую, или обычную, рысь, группу леммингов, цаплю, пытавшуюся расправить крылья внутри пузыря. Похоже на сон, но Свон знала: это происходит наяву и по всей Земле — в моря спускаются дельфины и киты, тунцы и акулы. Млекопитающие, птицы, рыбы, пресмыкающиеся, земноводные — вся вымершая фауна в небе каждой страны, над каждым водоразделом. Многие из спускавшихся на Землю животных исчезли здесь уже два или три столетия назад. И теперь возвращались — все сразу.
Свон опустилась на землю возле густого скопления животных. Они находились где-то в новом пшеничном поясе на юге Нунавута — «Нашей Земли». Конкретным пунктом ее высадки был небольшой кряж посреди района, занятого пшеничными и рисовыми полями. Каждое поле портили несколько пинго — небольших холмов, похожих на волдыри; они поднялись, когда большие куски льда всплыли в грязи, образовавшейся на месте растаявшей вечной мерзлоты. Пока Свон спускалась, ей трудно было решить, какой из холмов — ее. Спуском руководил исключительно ИИ ее пузыря; Свон никогда еще не снижалась в пузыре и наслаждалась новым ощущением — ее словно нес вниз невидимый волшебный ковер-самолет. Вокруг нее в воздухе животные начинали осознавать близость земли, некоторые продолжали биться, другие расставляли лапы, как падающие кошки или летящие белки — совершенно правильное поведение, даже если они никогда раньше не падали, возможно, действовали фрагменты мозга пресмыкающихся, которые есть в мозгу у каждого. Сама Свон приземлилась так плавно и мягко, словно сошла с эскалатора. Коснувшись земли, шар лопнул, аэрогель разлетелся брызгами. И вот она стоит на земле. На пинго в Нунавате.
Вместе с ней снижались другие члены ее наблюдательной группы; они должны были оказаться так близко к друг к другу, насколько позволит ветер. Свон огляделась в поисках коллег, и вид неба так изумил ее, что она едва не села; она закричала и засмеялась: все небо по-прежнему заполняли животные. Они спускались из туч на западе, падали из низких кучевых облаков — карибу, лоси, гризли, большие коричневые пятна с растопыренными лапами. И другие животные тоже, многие группами, чем выше, тем труднее разглядеть. Вокруг Свон шевелилась густая пшеница: это животные, освободившись от пузырей, разбегались в поисках укрытия. Одно из них едва не приземлилось прямо на нее: нужно быть осторожнее! Она рассмеялась, подумав об этом, расставила руки и завыла вместе с воющими в небе волками. В отдалении рычали другие волки. Слышался целый нестройный хор других голосов, многие звучали испуганно, но сказать с уверенностью было нельзя, только предполагать; на самом деле она не поручилась бы и за то, что в звуках не слышно торжества: «Наконец мы дома!»
— Все божьи дети наконец дома! — сказала Свон по радио. С ней связывались другие, все люди приземлились. Свон обдало холодным западным ветром, и она снова завыла. Спустилась последняя волна, и теперь в облаках вновь было пустынно. Только на горизонте, легкие, как пух, опускались несколько последних темных точек. Более прекрасной картины Свон еще не видела.
— Отлично, — сказала она, предварительно отключив радио. — Обожаю вас. Вы сделали великое дело.
Она не смогла бы сказать, к кому обращалась — к Алекс, Вараму или к целому свету.
И вот она в тайге между лиственным лесом и тундрой. Теперь здесь есть карибу, и медведи гризли, и кугуары; любой биоме для процветания требуются сильные хищники. Гризли тотчас уйдут в холмы, кугуары тоже скроются сразу после приземления. Но волки сначала отыщут друг друга и соберутся в стаю, и Свон хотелось ради этого быть здесь. Она выла вместе с волками столько раз, что и не сосчитать; каждый раз, слыша их вой, она подхватывала, чувствуя, что это человеческий поступок. Иногда волки смотрели на нее, и она в ответ смотрела им в глаза. Она видела волков, ссорящихся с койотами, видела, как вороны ведут волков к добыче, чтобы потом получить объедки. Она знала, что люди приручили волков и тем превратили их в собак; в то же время волки добавили людям волчьего, научив их охотиться стаями. Ни у кого больше из приматов не бывает друзей, которые не были бы одновременно родственниками; этому человек научился у волчьих стай. Оба вида в разное время похищали друг у друга пищу, изучили охотничьи методы друг друга; в определенном смысле они вместе эволюционировали.