— Зачем вам погибать за династию? — спросил он. — Бросьте, парни, овчинка не стоит выделки! Возвращайтесь по домам, и перемены пройдут для вас безболезненно! Мы не просто так зовемся Освободительной армией, и это ваши же газеты дали нам такое название!
Ответ был такой:
— Мы не гражданские, — сказал Глефод. — А если и гражданские, то не все. Пусть даже военных в наших рядах немного, это не значит, что мы не воины и не можем сражаться. И, повторюсь, никакой мы не авангард, здесь нет никого, кроме нас — нет и не будет.
— Конечно, — согласился Гирландайо, не поверивший в эти слова ни на секунду. — И династия вам совершенно безразлична, и вы просто так встали у нас на пути. Кончайте нести ерунду! — прибег он к универсальному пункту номер двенадцать. — Я действую в ваших интересах!
— Простите, — сказал Глефод, — но это правда. Мы действительно не питаем к династии особой любви.
Это заявление заставило Гирландайо умолкнуть на пару минут, когда же он вновь заговорил, в его словах сквозило раздражение человека, которого водят за нос.
— Тянете время, да? — спросил он, стараясь выдержать тон превосходства и даже сообщить ему оттенок снисходительной издевки. — Ждете подкрепления? Как вам может быть безразлична династия, если сейчас вы там, где за нее должен произойти решающий бой? Как можно идти сражаться за то, к чему равнодушен? Послушайте! — лейтенант вновь вернулся к панибратскому стилю. — Вам, ребята, лучше идти отсюда подобру-поздорову, это я от сердца говорю. Сразу же видно, что вы не солдаты, а обычных людей мы щадим, незачем им погибать в этой войне. Ну, что думаете? Бросите глупости?
Крючок был закинут соблазнительно, но Глефод отверг наживку.
— Мы лучше останемся, — сказал он в мегафон вежливо, но твердо, — Раз уж решили сражаться, так нечего отступать от задуманного.
Они решили сражаться, эта решимость повисла в воздухе, и Гирландайо ощутил, как почва медленно уходит у него из-под ног. Перед ним стоял враг, который желал битвы без видимой причины, и хотя логика войны так или иначе требовала уничтожения этого врага, он чувствовал, что все же не может не попытаться спасти его — хотя бы из-за отсутствия повода для боя.
— Да кто вы вообще такие? — вскричал лейтенант Гирландайо, отчаянно листая свою записную книжку, как будто в ней могла найтись зацепка для спасения жизни Когорты. — К какой партии вы принадлежите? Вы монархисты, анархисты, республиканцы? Может быть, вы сражаетесь из религиозных соображений? Мы не хотим напрасных жертв, мы найдем, чем вам потрафить!
— Ни то, ни другое, ни третье! — прокричал Глефод в ответ. — Лично я — частное лицо, озабоченное своим личным делом!
— А остальные?
— Они тоже! Вас это удивляет?
— Нисколько! — крикнул Гирландайо, хотя услышанное выбило его из колеи. — Если все обстоит так, как вы сказали, то я не буду разбираться с каждым вашим делом по отдельности, а просто вдарю по вам из двухсоттридцатки, и вы уже не разберете, где чье! И чтобы я не вдарил из двухсоттридцатки, я предлагаю вам придумать какую-нибудь общую причину, которую мы могли бы обсудить без подробностей! Даю вам десять минут на размышление!
Ровно на десять минут над руинами повисла тишина.
— Время вышло, я слушаю! — прокричал Гирландайо в свой мегафон.
— Простите? — раздался из руин голос усиленный голос Глефода.
— Я слу-ша-ю! — раздраженно повторил лейтенант.
— Слушаете что?
— Я слушаю, что вы собираетесь мне сказать.
— Иии… — замялся Глефод. — А что мы должны вам сказать?
Гирландайо заскрипел зубами. Скрип разнесся по полю еще не начавшейся битвы.
— Вы, — взял он себя в руки, — должны сказать мне, почему ваш такой маленький, такой непрофессиональный отряд пытается оказать нам сопротивление! Я дал вам десять минут, чтобы вы нашли оправдание, которое спасет ваши жизни!
— А! — воскликнул Глефод. — Вот оно что! А я все думал, почему вы вдруг утихли. У вас, кажется, в избытке патронов, и раз — никакой стрельбы! Простите меня, ради бога, я сегодня не выспался и соображаю слабо. Так, значит, вы хотите знать, почему мы с вами сражаемся?
— Да, да, да! — не выдержал Гирландайо.
— Ну, мы сражаемся с вами потому, что хотим вас победить.
— Довольно! — Гирландайо отбросил мегафон. — Солдаты, слушать мою команду! Выходим из укрытия и готовимся к фронтальной атаке!
— Но, сэр! — вмешался ординарец. — У них же винтовка.
— Я знаю, — сказал лейтенант. — Это модель «Кригга», я узнал ее по звуку выстрела. У этой винтовки, дружок, магазин всего на тридцать патронов, и даже если она ранит или убьет тридцать человек, нас останется еще четыреста двадцать. Поэтому ша-гом мар-ш, Джамед не похвалит нас, если мы будем бездельничать!