Планета с тюрьмой делили одно имя на двоих. А последняя считалась одним из самых суровых мест заключения несмотря на то, что попадали в заключение не только убийцы, насильники и террористы всех мастей, хотя таких было не меньше половины. В «зверинце», как любовно называл свою вотчину начальник тюрьмы, отмучивали свой срок и заключённые с практически безобидным составом преступлений. Увы, вернуться из этого места таким же, каким пришёл, было невозможно. Крематория обнажала в людях худшее, отсекая за ненадобностью человечность.
Цепочка преступников, скованных, как в стародавние времена, единой цепью, неторопливо погружалась в транспортный челнок, предоставленный не абы кем, а военным представительством Федерации. Оплата за преступников была смехотворно низкой, но единственной альтернативой стало бы вежливое предупреждение и изъятие всех подходящих людей силой. На войне все средства хороши, что Федерация закрепила на законодательном уровне.
Война, начавшаяся с невероятно кровопролитной битвы на дальних регионах, при которой все ведущие корабли Федерации были уничтожены противником, неожиданно и не думала прекращаться. В прошлом столкновений между ОФП и империей (Клингонская империя) было так много, что простые жители и не обратили внимания на предупреждение о войне. Куда больше тех же землян потряс бунт на Марсе. Вся добыча полезных ископаемых была остановлена, крупные представительства ОФП атакованы самыми настоящими марсианскими людоедами, а все сообщения приостанавливались на неопределённое время. Что же дальше, оставалось загадкой. Самое время, чтобы вспомнить — а ведь марсиане это потомки земных колонистов, а не какая-то иная цивилизация. К чему столько ненависти к фактически своим? Правда, до бунта «свои» марсиане неофициально считались недолюдьми, но эту часть истории лучше умолчать. И чем это закончится?! Какое там думать об очередной войне с очередными недовольными миром клингонами.
«При Робокопе (до 2335 года Робокоп уже более 300 лет являлся бессменным интергалактическим президентом Объединённой Федерации Планет) такой бабуйни не было!» — рычал порой сквозь зубы начальник тюрьмы.
В этом он был прав. Робокоп, при своей компании «игнор против террора» и методами борьбы с демографическими взрывами, которые между собой слабо сочетались, держал все воинственные расы в трепете. Его робо-роботам на программном уровне запрещалось убивать человеков. Но только человеков. Про остальные расы речь не шла, и роботы представляли серьёзную, многочисленную и легко пополняемую боевую силу. Но ушла эпоха. Злобный террорист убил президента, и нашлись хитрые клингоны с ушлыми марсианами, которые воспользовались ситуацией. Одни устроили грязный бунт, а другие и вовсе отвратительную войну.
— Шевелись, зверьё! — лениво прикрикивал на процессию конвоир, но поднимать руку на кого-либо опасался. Этих забирали на военный корабль. Отбор был из крепких и ловких. А портить шкуру будущим чернорабочим было чревато собственным пополнением их числа.
Убийц, насильников и террористов брать запретили. Допускались воры, мошенники, нелегалы, мародёры, взломщики, контрабандисты или самые редкие — политические. Таких нашлась всего одна. Марсианка — зачинщица бунта на красной планете. Остальные «синеглазые уроды» шли исключительно по статьям нелегалов и взломщиков. Желающих попытать счастье и в духе Ричарда Риддика сбежать из тюрьмы на поверхность Крематории не нашлось. Побег до него считался невозможным, таковым остался и после. Все сбежавшие, кроме талантливого преступника, прожарились на поверхности планеты до состояния горстки пепла. Выкуп военным кораблём выглядел более перспективно.
Челнок с противным рывком где-то под солнечным сплетением ушёл в варп-режим. Преступники, плотно рассаженные по лавкам, были отцеплены от общего поводка. Теперь их приковывала к месту магнитная тяга их кандалов. Несмотря на низкую тяжесть их преступлений, Федерация не торопилась терять бдительность. Плотный поток сидящих на лавках преступников имел всего два ощутимых промежутка. Справа и слева от марсианки, попавшей по политической статье. Та казалась самой безобидной в их компании. Невысокая, миниатюрная, как и все жители красной планеты, да ещё и недальновидно дремавшая, отклонив голову назад. Однако соприкасаться с ней даже случайно остальные заметно боялись.
«Спать во время прыжка — дело неблагодарное. Голова после будет мутной. Мысли заторможены, реакции амёбные, а голос слабый. Кто посмотрит со стороны — увидит только бесполезный балласт. Тем лучше для меня. Почему не могли забрать с этой мерзкой планеты раньше?»