Ромка вышел в большую комнату. Папа, и правда, привел все в порядок, но игрушек явно стало меньше. В ковре еще сверкали осколки.
Мама включила пылесос и деловито собирала их в черный пакет. Она шмыгнула носом и улыбнулась Ромке.
— Папа, Дед Мороз, что, разбил наши игрушки? — недоуменно протянула Ирка, показывая на поредевшую елку.
— Нет! — возразил папа. У него были красные глаза, словно он совсем не спал этой ночью. Убирал осколки. Или плакал. Или то и другое. — Просто он отнес елочные игрушки другим детям.
— А где другие дети? А мне можно с ними поиграть?
— Э… Зайчонок… Поиграй с Ромкой. Кстати, мне кажется, Дед Мороз оставил тебе кое-что возле библиотеки.
И папа едва заметно подмигнул сыну.
— Ура! — закричала Ирка. — Новый год наступил!
— Новый год наступил, — повторил папа.
— Новый год наступил, — повторила мама. Она уже закончила пылесосить, и осколков было совсем не видно. — Смотри, что я нашла под диваном.
И она протянула Ирке синий шарик с короткой оторванной ниткой.
— Кажется, Дед Мороз решил вернуть его тебе. Потому что он тебе очень нравится, — сказала мама.
Ирка схватила шарик, и Ромка помог ей повесить его на ветку.
— Пап, а когда следующий Новый год? — спросила Ирка, оборачиваясь.
— Скоро, малышка.
— А когда скоро?
Ромка быстро прикинул. Тридцать четыре дня минус двадцать три процента. Двадцать шесть с хвостиком.
— Совсем скоро, — ответил папа.
— Ура!!! — завопила Ирка. — Я снова стану на год старше быстрее, чем за месяц.
— Хватит астрономии! — заявила мама. — Пойдем смотреть, что подарил Дед Мороз.
Они надели тапочки и вышли из квартиры, не закрывая за собой дверь.
374
Я математик, а наука — тоже религия. Так что нечего спорить: понемножку правы все. А к правильному поступку тебя могут толкать совсем неправильные люди.
— …Триста пятьдесят, триста пятьдесят один, триста пятьдесят два…
Когда Антон вышел из подъезда, Маша уже ждала его и молилась. Прерывать ее в этот момент не стоило — она расстраивалась, если ей не давали досчитать до главного числа. Лицо девушки застыло и побледнело, брови нахмурились, с губ глухим речитативом срывались числительные:
— …Триста семьдесят два, триста семьдесят три, триста семьдесят четыре!
Маша остановила счет, словно наткнулась на невидимую преграду, глубоко вздохнула и открыла глаза. Увидев Антона, она улыбнулась пленительной улыбкой, за которую он мог отправиться с ней хоть на край света.
— Привет! Ну что, герой, готов?
— Вроде да.
— Тогда пойдем, а то опоздаем, — она внимательно посмотрела на Антона. — Ты точно уверен, что хочешь этого?
— Уверен.
По традиции в такой день до Числови следовало идти пешком: как говорила старая поговорка, долгий путь начинается с первого шага, а натуральный ряд — с первого счета. Выходя со двора, Антон обернулся и, запрокинув голову, отыскал окна своей квартиры — кажется, мама до сих пор стояла там и смотрела ему вслед из-за занавески.
Они вышли на проспект, ведущий в центр. Встречая на своем пути числа, — номера домов, рейсовых автобусов, телефонные номера на досках объявлений — Антон пытался представить, насколько иначе будет выглядеть мир уже сегодня вечером, когда все закончится. Все числа отныне будут другими… словно кто-то вручит ему собственный ключ от всех загадок жизни.
— Маш, расскажи еще раз, как это работает!
— Ты не поймешь, пока сам не почувствуешь! — она показала на число «374» на своей футболке. — Это знаки, их надо уметь читать. Помнишь, какого числа мы с тобой познакомились?
— Третьего июля.
— В четыре часа вечера! Третьего числа седьмого месяца в четыре часа! Это судьба!
— Но это еще ни о чем не…
— Какой у тебя номер дома?
— Дом 37, корпус 4.
— А номер телефона на какие цифры заканчивается?
— На 374…
— Вот видишь! Это все знаки! Мое число меня еще ни разу не подводило!
Маша светилась от счастья, словно сегодня отмечали ее праздник, а не Антона. Число на футболке сообщало всему миру, что она под защитой натурального ряда — и скоро Антон не будет выглядеть рядом с ней безликим и обесчисленным.
— Слушай, а ничего, что мы празднуем вечером у меня? Родители, конечно, рады, закатят пир горой, но… это же твой день. Твоя мама не обидится?
Антон покачал головой. Маша замедлила шаг и пытливо посмотрела Антону прямо в глаза.
— Надеюсь, она не против?