- Кажется, я вспомнил, - подскочил со стула, до того мирно сидящий возле нас за столом и попивающий чаек, Микиэль.
- И что же? – спросил без любопытства Квенсент, так как он вмешался в его гневные высказывания по поводу вчерашнего нападения.
Да и я с не большим интересом, стоя около стола, стараясь утихомирить бушующего Квенсента, успокоительными фразами и жестами, что все обошлось, не стоит так переживать, повернула голову, и посмотрела с взглядом: «Ты не вовремя» на Микиэля.
- Сейчас.
Микиэль сорвался с места и побежал в гостиную. Там на письменном столе взял первый попавший лист бумаги и с обратной чистой стороны пером обмакнутым в чернило, быстро нарисовал узор – крест в середине круга. Побежал на кухню и сунул под нос всем, бросив на стол.
- Вот.
- И что это? – нагнувшись над листом, спросил, уже заинтересовавшись Квенсент.
- Крест в кругу, - сказала кратко я, оказавшись между Квенсентом и Микиэлем.
- Неверно. Это символ. Он постоянно кружиться в моей голове. Не могу выбросить.
- Интересный символ. Может это родовой герб печати, ну, как у знатных людей, герб страны, сложение геометричных фигур или просто детская забава, на подобие яйца-райца, - пожав плечами, предположила я, - Давай посмотрим. Если герб нашей страны вот этот, - быстро взяла с руки Микиэля перо и нарисовала около его рисунка на листе в треугольнике круг, - То этот тогда…Вполне возможно. Давай сравним рисунки.
Мы отправились в гостиную, где я с верха шкафа достала огромную сложенную старую потертую карту. Она была настолько велика, когда разложишь, что пришлось разместиться на полу. И проверила, есть ли такие страны с подобными гербами. И какое же было мое удивление, когда около нашей страны, нашего герба, стоял герб, нарисованный точь в точь Микиэлем, страны Гелиус. Загражденная горами с обеих сторон, давая чувства, что страна или не хочет кого-либо выпускать или посторонних впускать в свои владения. Страна-тайна, окованная горами-оберегами. Меня это заинтересовало еще больше. Мы жили настолько рядом, но о ней ничего не знали. Не изучали ее на уроках географии в школе. Припоминается, что в моем учебнике ее даже совсем и не было нанесено на карте. Это еще чудо, то я нашла ее на этой старой, отцовской. Захотелось даже посетить эту страну.
Я посмотрела с замедляющим поворотом головы на Микиэля и произнесла:
- Гелиус.
- Гелиус? – спросил он.
- Гелиус…Так, значит, ты оттуда? – подвела подсчет я.
Микиэль пожал плечами. Он ничего не помнил.
- Гелиус…Гелиус, - накручивая себе на ум, стараясь вспомнить.
В дом вошел отец, и на радость я подскочила к нему, желая поделиться радостной вещью, что Микиэль что-то вспомнил, еще и уверенная что отец-то, как старший, должен хоть что-то знать об этой стране, пусть и в форме испорченного телефона.
- Папочка, привет! С возвращением! А что это за страна такая Гелиус?
Отец резко застыл на месте. Его прекрасное лучистое настроение погасло.
- Страна, как страна. Ничего больше или особенного.
- Представляешь, она находиться совсем рядом с нашей. Стоит лишь перейти за горы от нашего города и в миг у нее в гостях. Надо же! Даже в школе нам никогда не рассказывали об этой стране. А ты о ней что-то знаешь?
- Нет! – резко и твердо, - А если в школе не рассказывали, то и к лучшему и не знать…А к чему такой резкий интерес?
- Представляешь, сегодня Микиэль нарисовал герб Гелиуса. Думаю, это его часть воспоминаний. А, представляешь, если окажется, что он житель страны Гелиус? Как было бы хорошо.
Отец наморщил недовольно лоб. Скривился.
- Тогда было бы можно ходить к нему в гости, - не обращая внимания на смену внешности и характера отца, продолжала довольно я, - Ходить в другую страну.
Отец рассердился не в шутку.
- Еще чего! Будешь сидеть дома!
- Пппапа, - не понимая.
- Все, я сказал, - ударил кулаком по стенке и удалился.
На тот момент я была рада, что мы разговаривали вне дома. Я так радостно подскочила тогда к отцу, что попросту вытолкнула его из-за порога дома, а и так, надеюсь, Квенсент, а, главное, Микиэль, не слышали нашего громкого недопонимания.
Больше отца до самого позднего вечера я не видела. Он резко развернулся и ушел в свою мастерскую. Пришел лишь под ужин, когда уже все сидели за столом. С нами сидел и Квенсент. Он практически всегда у нас ел и уже давно стал членом нашей семьи. Отец не разговаривал. А и с тем, за столом звучала полнейшая тишина. Я боялась даже посмотреть ему в глаза.
После ужина прозвучали лишь единственные отцовские отца. Да и то, холодные, как осколки айсберга. Они обращались к Микиэлю. Он просил, точнее, приказал, ему последовать за ним. Они вышли за дом, где отец при полной темноте, и только лишь единственной свидетельнице – серебряной луне (Стоп! Я с Квенсентом, тоже были свидетелями. Мы тихонько выглядывали из-за дверей, притаившись мышками, внимательно прислушивались, о чем идет речь), вели обсуждение. Отец, все еще соблюдая лед в сердце и прямоту речи, сказал, что Микиэль, больше не может оставаться в его доме.
- Почему? – спросил, спокойно воспринимая Микиэль, как его выбрасывают за двери дома, словно провинившегося за что-то котенка. В то время как я эту новость восприняла даже весьма удивленно. Округлила глаза. Закусила губы, лишь бы не закричать с упреками. А кулаки зажала, чтобы сдержать себя на месте, не выдать себя с убежища.
- Не подумай ничего лишнего. Ты парень хорош. Но, с жителями Гелиуса я ничего общего иметь не хочу.
- Вы их не любите? – не понимая, в чем провинился он, за что несет наказания, за какие грехи своих жителей.
Не объясняя, отец попросту отвернул голову и сделал строгое лицо.
- Хорошо. Я уйду сейчас. Лишь соберу вещи, - успокоил Микиэль, что больше не потревожит его и его семью своим присутствием.
- Я не тиран. Можешь переночевать. А завтра, ранним утром уходи, - ослабил айсберг сердца, заявил отец, и резко развернувшись, пошагал в сторону дома.
Квенсент схватил меня за плечо и затянул в дом. Мы быстро сели за стол, и кабы ничего не бывало, ничего не слышали и ничего не знаем, сделали глупые выражения лица, при этом стараясь заняться еще каким-то подручным делом.
Отец, не обращая на нас внимания, протопал тяжелыми шагами прямиком к себе в комнату. Мы с Квенсентом глубоко выдохнули. Нас не раскрыли.
Спустя пару минут, в свою комнату направился Микиэль. Я хотела подняться со стула, обратиться к Микиэлю, но Квенсент меня остановил, и я расстроенная до опустошения в душе, опустилась на стул. Затем, сердце сжалось сильно-сильно, оттого, что я не могу ничего сделать. Ногам захотелось куда-то бежать. Я не удержалась. Подскочила из-за стола. Направилась к выходу.
- Ты куда? – спросил в непонимание Квенсент.
- Я прогуляюсь. Ненадолго, - объяснила и, выйдя за порог дома, забыла за собой прикрыть дверь.
Прогуливаясь по саду Церемониальности, обдумывая, не заметила, как устала, а ноги привели к берегу реки. Мне вспомнилось, что я часто сюда приходила. Когда хотелось побывать одной, когда было грустно, или хотелось о чем-то хорошенько подумать, о чем не подумаешь дома или в другом месте, где постоянно кто-то мешает. А здесь, чувствовалось спокойствие. Даже плавающие под водой рыбы, боялись нарушить гладкость поверхности, чтобы встревожить воду, образовать волны. Все должно быть гладкими, как зеркальная поверхность. Все должно быть спокойным, чтобы очистились мысли, улетучились не те негативные чувства, которые тяготят сердца. А иногда, в таком месте лучше всего выплакаться. Ноги заболели, и я опустилась, присела у дерева, облокотилась об ствол, закрыла глаза. Глубоко вдохнула приятный аромат свежего воздуха и улыбнулась. Расслабилась.