Плюх, наконец, достал «Вонючку». – Лови, твари! – метнул он ее в скопление крыс, лезущих на Копейкина. Бомба шипя ушла под воду. Через секунду раздался глухой БУМ! Столб вонючей воды, грязи и крысиных обрубков взметнулся вверх. Крысы взвизгнули, оглушенные и отравленные.
– Еще! – заорал Копейкин, отбиваясь от ошалевших тварей. – Мочи их, зеленый!
Плюх кидал бомбы, стараясь попасть в скопления. Он искал взглядом что-то полезное в мусоре: бутылки с рыбьей желчью? Гнилые овощи? – «Эвтектика должна быть мощнее...»
Печенька метался за спиной Копейкина. Его базовые заклинания лечения были слабы, как детский плач. «Живая Крепость» требовала времени и концентрации, которой не было в этом хаосе. Он видел, как огромная крыса-вожак (Ур. 18) целится в бок Копейкина. Паника сжала горло. Бафф! Защиту! Надо защиту! Он инстинктивно сжал кулаки, мысленно взывая к магии щита. Но стресс, близость союзников и дикий страх исказили поток энергии. Вместо баффа рванула наружу «Сила Любви».
Энергия, искаженная паникой, ударила по ближайшей цели. Не по вожаку. По **огромной, полуразложившейся рыбьей голове, валявшейся у его ног на небольшом островке мусора.
Эффект был мгновенным и ошеломляющим. Вожак, только что собиравшийся прыгнуть, замер. Его красные глаза потеряли злобный блеск, стали... тусклыми? Нежными? Он издал странный, писклявый звук и неуклюже подпрыгнул к рыбьей голове. Начал тыкать в нее мордой, облизывать покрытую слизью чешую, издавая какие-то воркующие звуки. Окружающие крысы остановились, озадаченные поведением лидера.
– Оно работает... – прошептал Печень, в ужасе глядя на эту сюрреалистичную картину. – Но на КРЫСАХ?! И НА РЫБЬЕЙ ГОЛОВЕ?!
– Не стой, как вкопанный! – рявкнул Копейкин, оглушая ломом ошалевшую от неожиданности крысу рядом. – Мочи остальных, пока их башка не пришла в себя!
Плюх кидал бомбы в растерянную стаю. Копейкин, пользуясь замешательством, бил ломом и пинал, сдерживая боль («Ваши... котики... с бетонными... черепами!»). Печенька, придя в себя, наконец, смог наложить слабый хил на Копейкина.
Расчистив участок тоннеля от обычных крыс, они наткнулись на завал из обрушившихся камней и гнилых балок. Плюх, осмотрев его, нашел слабое место.
– Копей, Печень, отойдите! – крикнул он. – Попробую ускорить процесс!
Он метнул не одну, а две «Вонючки» в основание завала, прямо под свод. Грохот был оглушительным. Камни посыпались вниз, открывая проход в скрытую за завалом нишу.
Пространство было больше, чем ожидалось. Завал скрывал вход в небольшой зал, заваленный костями, тряпьем, металлоломом. И посреди этого хлама – гигантское гнездо, свитое из тряпок, костей и тухлой рыбы. На гнезде восседала Крысиная Королева (Ур. 25).
Она была размером с теленка. Ее бока обвисали складками грязно-серой кожи, покрытой струпьями и старыми шрамами. Маленькие свиные глазки светились злобой. Рядом с ней замерли две Крысы-Воины (Ур. 20) – поджарые, мускулистые, с оскаленными клыками и злобным рычанием.
– Вот это мамаша! – ахнул Плюх.
Королева завизжала – звук, от которого задрожали стены. Воины ринулись в атаку. Один – на Копейкина, второй метнулся к Плюху.
– Агро на меня! – заревел Копейкин, активируя «Алую Пелену» и бросаясь навстречу воинам. Он принял удар на щит-крышку, от которого его отбросило назад. Боль пронзила руку. – Печень, хил! Плюх, бомбы в морду этой... корове!
Плюх метнул «Вонючку» прямо в морду Королеве. Бомба взорвалась с мокрым хлопком, окутав босса облаком зеленоватого газа. Королева взревела от ярости, но лишь сильнее разъярилась. Она открыла пасть, и из нее хлынул поток ядовитой слюны прямо на Копейкина, который пытался удержать воинов.
– Живая Крепость! – завопил Печень, в отчаянии концентрируясь. Золотистый свет окутал Копейкина как раз в момент, когда яд достиг его ног. Щит забрал основной урон, но едкий запах и жжение были невыносимы. Копейкин заорал от боли и ярости: «ВАША КОШАЧЬЯ МАТЬ....БЛ...ТЬ!!!». Волна агонии от штрафа на мат смешалась с физической болью.
Плюх понимал: воды везде по колено. Его бомбы создают взрывную волну и ядовитые газы. Если где-то рядом скопился метан от гниения... Бум будет такой, что от гильдии Отбросов останется воронка. Нужен другой подход. Его взгляд упал на потолок зала. Камни свода выглядели ненадежно.
– Копей! От королевы! – закричал он. – Оттащи ее от свода! Я буду сверху работать!
Копейкин, скрежеща зубами, рванул вперед через строй воинов, используя «Алую Пелену» для короткого рывка. Он врезался в бок Королевы, как таран. Та взревела, отшатнулась от гнезда. Плюх прицелился и швырнул две бомбы не в босса, а в трещину на потолке прямо над ним.