Джейк — главный редактор университетской газеты, а Питер — фотограф и автор целой колонки еженедельника. Логично, что оба — будущие репортеры.
Не знаю, насколько талантливый Питер журналист, но фотографии делает отличные. Все стены кабинета, который деканат отдал под полное распоряжение редакции, обвешаны его работами: крошечная девушка в мыльном пузыре, отражение «Вселенной» в небольшом зеркале, эпичная битва мускулистых белок за желудь. И звезда коллекции — фото очаровательного в своем священном ужасе лабрадора, который, поджав хвост и уши, прячется от раскрывшего хвост веером индюка.
— Тут лишь малая часть, — замечает Питер, оценив мой интерес к фотографиям.
— Хочешь увидеть остальное — заглядывай в гости. Рамирес адрес подскажет, — добавляет Джейк.
— Так вы еще и соседи?
— Мы еще и братья, — улыбается Питер. — Двойняшки.
— Шутишь? Вы же совсем не похожи!
— Хочешь, волосы срежем? — Пит насмешливо ведет бровью. — Сделаешь тест.
— Тест будешь делать сам, когда одна из твоих подружек скажет, что забыла выпить таблетку, — огрызается Милли. — Паркер, свои методы флирта практикуй в другой раз, а еще лучше — на других девушках.
Питер Паркер? Серьезно? Может, тут у них и радиоактивные пауки водятся?
— Рамирес, я же не мальчик, чтобы не знать, как пользоваться презервативами, — отшучивается Паркер, тут же обращаясь ко мне: — Кстати, место Эм-Джей еще вакантно.
— Оно вакантно каждые две недели, — фыркает подруга, потянув меня к двери.
— А если это судьба?! — доносится вслед.
Мы выбираемся в коридор под ропот Паркера, сопровождаемый смехом его брата.
— Питер у нас серебряный призер по троеборью в местной Универсиаде, — объясняет Милли. — Мастер в умении охмурить, обольстить и раздеть любую симпатичную юбку без мозгов и принципов.
— М-м-м, — киваю я, сдерживая смех, вызванный формулировкой, за которой скрывается емкое слово «кобель». — Боюсь спросить, как выглядит ваше «золото».
— Ну-у…
— Только не говори, что это его брат!
— У Джейка есть девушка, — успокаивает меня подруга. — Почти невеста. А «золото»... Вряд ли тебе понравится. Там даже внешне не твой типаж.
— Пронесло-о-о, — вздыхаю я, протирая лоб тыльной стороной ладони.
Коридоры почти пустые, когда мы с Милли идем по второму этажу и сворачиваем к лестнице.
— Все спешат домой перед вечеринкой, — замечает она, провожая взглядом парочку студентов.
— Ты пойдешь после фильма?
— Может, заскочу на пару часов. Посмотрю на свое настроение после «свидания» с Хавьером, — протягивает Милли с мечтательной улыбкой при мысли о любимом актере.
Мы все так же болтаем, спускаясь к площадке центральной лестницы главного корпуса, когда голос подруги внезапно срывается, а в движениях появляется скованность. Я стреляю взглядом в притихшую Милли, осматриваюсь и замечаю на нижних ступенях четверку еще не знакомых мне студентов — четыре пары глаз, устремленных в нашу сторону.
Включаю телепата, по очереди вглядываясь в каждые. Любопытство первых. Ожидание вторых. Насмешка третьих. И четвертые: серо-голубые, холодные, как льды Антарктики, и такие же непроницаемые. Но при этом способные пробраться в каждую клетку твоего мозга и вытянуть спрятанные мысли, не оставив ни единого шанса укрыться под железным зонтом обороны.
А ведь когда-то умение читать мысли по взгляду было еще одним бонусом, за который я заслужила прозвище Ведьма.
Интересно, со стороны я выгляжу так же? Тут у меня явно появился конкурент...
Я порывисто дергаю плечом, мысленно сравнивая обладателя взгляда с порочным хозяином Преисподней. Возникает чувство, будто с меня сняли скальп, провели трепанацию, прошлись по всем извилинам мозга и вернули в прежнее состояние, не приложив никаких физических усилий. Бескровная версия девятой «Пилы».
Слегка тряхнув головой, выхожу из оцепенения и присматриваюсь к другим достоинствам этой демоверсии Люцифера.
Он не кажется умопомрачительным красавцем, чья внешность оглушает барабанные перепонки трубным набатом и загремевшим в голове маршем Мендельсона, но что-то в нем пугающе долго притягивает внимание.