Густые, слегка отросшие светлые волосы, не по годам взрослое лицо с четко выточенными линиями. Возможно, когда-то это был лик прелестного мальчика с округлыми щечками и открытой улыбкой. Светловолосый херувим, который вырос в падшего ангела.
Словно услышав мои мысли, он ухмыляется, и на его щеках проступают ямочки, тут же превращая незнакомца в мальчишку. Мгновение — и снова мужчина.
Ему же явно не двадцать, как остальной тройке ребят. И дело не только в лице: тело расслаблено, движения уверены, взгляд все так же непроницаем. Широкие плечи, внушительный рост — он стоит, облокотившись на перила, но футов там точно не меньше шести.
Я мысленно морщусь, представив, как сильно он уверен в своей неотразимости, и быстро отвожу взгляд.
Не слишком ли я долго рассматриваю незнакомого парня? Симпатичного, если приглядеться, но... С каких пор меня интересуют блондины модельной внешности? Особенно крашеные. Наверняка это тандем хорошей краски с волшебником колористом. Ресницы темнее. Еще бы челку смахнул — брови разглядеть.
— Молча проходим мимо, — шепчет Рамирес мне на ухо.
Но наше с подругой шествие по длинному коридору, облицованному плиткой, прерывает низкий мужской голос.
С первой секунды я понимаю, кому он принадлежит. По проникающей способности волны звуковых колебаний, ничуть не уступающей его взгляду…
Алекс
Третий год… Очередной семестр на пути к получению сраной бумажки, способной превратить меня в преемника отцовской компании. Еще недавно я был уверен, что достаточно записи в свидетельстве о рождении.
Роль дурака, который со скрипом дотягивает до среднего балла, — лучшая в моей жизни.
Легче играть только неисправимого Казанову с пренебрежением к постоянным отношениям. Было легче. Пока в конец не осточертело даже это.
Сегодня состоится тусовка в честь начала учебного года, послезавтра — день рождения Спенсера, в воскресенье — прогулка на арендованной яхте в компании литров выпивки и с танцами до утра.
И каждый раз знакомства с новыми «юбками».
Я не помню лиц, не помню имен. Идеальные ноги, надутая грудь и боевой раскрас — большинство из них отличается только одеждой. За редким исключением.
Последнее из них было полгода назад. Милая брюнетка с короткой стрижкой и лицом, которому достаточно лишь умыться. Тихий голос, покладистый характер и… маниакальная назойливость. Отделаться от нее было той еще задачей. Я сделал четыре попытки послать ее на хрен и разбежаться, но Джилл умудрилась превратить мою голову в гребаный кокос и тонкой трубочкой вытянуть мозг, обращенный в жидкое молоко.
Доведенный до отчаяния, я чуть не придумал душераздирающую историю о своей годами подавляемой бисексуальности. Но вряд ли ее остановило бы даже это. Мне понадобилась заключение венеролога с высосанным из пальца заболеванием и тот, кто смог бы «невзначай» рассказать Джиллиан о моей деликатной проблеме. К счастью, брезгливости в ней было куда больше, чем любви к ближнему.
Я избавился от прилипалы-Джилл, но приставучесть некоторых моих приятелей могла бы дать фору даже этой пиранье. Ночные загулы становились все чаще, а фантазия на сочинение новых отговорок, которые могли бы оправдать мои бесконечные «сегодня я пас», иссякла еще на пятом их предложении.
Не говорить же им, что ровно в полночь у Алекса Хорнера вырастает грудь и исчезает другой важный орган, без которого тусовки в компании безотказных девчонок полностью теряют смысл.
Меня же на смех поднимут. Вызовут скорую, чтобы упечь в дурку, а там, убедившись, что я говорю правду, сдадут в NASA для опытов. Или кто там у нас занимается неопознанными ходячими объектами?
Все началось в тот четверг, семь долбанных лет назад. Девятое апреля — мой шестнадцатый день рождения.
Родители устроили очередное негласное соревнование, не жалея денег на подарки и развлечения для единственного сына, который скорее предпочел бы провести свой день рождения в окружении пальм на необитаемом острове, чем в компании подвыпивших одноклассников.
Лив заказала еду. Дэйв обеспечил напитками, не забыв припрятать в кладовке дюжину ящиков пива. И даже охрану не забыли: пара флегматичных амбалов у ворот, один скучающий бородач у бассейна и «дворецкий» в доме. Парни, которым отец поручил присматривать за особо буйными ребятами, пока они с матерью заботливо оставили толпу подростков наслаждаться почти безграничной свободой.