Я просидел до утра на полу, то и дело вглядываясь в зеркало: ничего не менялось. Пока будильник не оповестил о привычном для мамы времени подъема.
Шесть ноль-ноль.
Глаза вернулись к зеркалу после минуты бессмысленного созерцания мигающих цифр — и мучительное видение исчезло. Я прижался ладонями к груди, посчитал ребра и приподнял край футболки для уверенности. На месте. Другого доказательства мне не требовалось.
Осторожно поднялся, пытаясь не спугнуть удачу переполнившей меня радостью, и пообещал себе, что сейчас же разгоню притон, который устроили в доме ребята. Конечно, не без моего участия. Я как наивный ребенок решил, что это наказание высших сил — жестокий урок для усвоения элементарных правил приличия.
Начать следовало с себя. И с девушки, свободно растянувшейся на моей постели. Ее едва прикрытое голое тело сейчас не вызывало ничего, кроме раздражения. Я потянул ее за руку и стащил с кровати. Грубо, конечно, но в то утро мне было не до щенячьих нежностей в виде несвежих с утреннего бодуна поцелуев и ласковой просьбы проснуться. Брюнетка с шумом грохнулась на пол и, еле продрав глаза, протянула:
— В чем дело?
— Вставать пора, скоро предки вернутся.
— А попросить нормально нельзя? — прошипела она, кутаясь в одеяло.
Я молча покачал головой, отдал девушке платье и отвернулся к окну, чтобы дать ей спокойно одеться.
— Я думала, мне нужно соблазнить просто ботаника, но ты еще и отморозок, — усмехнулась она, с яростью бросив в меня одеялом. — А парни ведь предупреждали, что ты с приветом.
Круто. Она еще и переспала со мной по чьей-то просьбе.
— И что теперь? — спросил я равнодушным тоном. — Хочешь компенсацию за сложность задания? Тебе наличкой или номер счета оставишь?
— Мудак, — прошипела она перед тем, как открыть дверь и выйти. — Надеюсь, впредь с тобой трахаться будут только за деньги.
Меня не растрогало ее мстительное проклятье. Устало выдохнув, я выбрался следом, чтобы очистить дом от остального сброда.
Я сделал все, чтобы школьные «приятели» невзлюбили меня еще сильнее — поочередно распахивал двери спален, будил громким воплем и летящими в голову подушками.
Мне нечего было бояться: на физическую расправу они бы не решились из-за влиятельного отца, а словесный буллинг меня давно не трогал.
До выпуска оставался год, и желание наладить с ними отношения давно сместилось чуть ниже нулевой отметки.
Наспех расправившись с толпой, бубнящей в разной степени громкости, я наконец-то выкроил время для наведения порядка в собственных мыслях. Пытался понять, что было со мной прошлой ночью, но, так и не обнаружив ни одного адекватного ответа, забил болт. Предпочел думать, что это дебильный, хоть и слишком реалистичный сон.
Но это была только первая серия. За ней той же ночью включилась вторая… Потом третья… Четвертая, пятая. Сегодня утром завершилась очередная.
С полуночи до шести — и на час раньше, когда время переводят на зимнее, — столько длится сеанс бесконечного кошмара, в который превратилась моя жизнь.
Александра — главная героиня хоррора-многосерийника и моя… вымышленная сестра. Легенда, которой все верят, хоть никто никогда не видел нас вместе, чтобы наглядно оценить степень схожести.
Я долго скрывал в себе девушку, но полгода назад мне впервые понадобилась ее помощь. Дважды.
Первой причиной, из-за которой я был вынужден засветить лицо Алекс, стала пиранья-Джилл.
Мне нужен был действенный способ от нее избавиться: то самое заключение венеролога и человек, способный донести до девушки приятную новость. Признание в лоб выглядело бы подозрительно, и я решил «невзначай» рассказать ей о том, что у меня есть сестра-близнец, которая очень хочет с ней познакомиться.
Встреча прошла в круглосуточном баре, куда Александра пригласила мою подружку, чтобы развеяться после якобы тяжелой рабочей смены.
Мы мило болтали, хоть мне с трудом удавалось держать лицо, пока прилипала зачем-то вытягивала из Алекс подробности нашего детства. А после третьего коктейля «сестра» восхитилась неподдельными чувствами Джилл, которая простила мне измену и букет болячек, передающихся половым путем. Своей реакцией на признание Алекс она так живо напомнила мне рыбу, что с тех пор к ней приросло прозвище Пиранья.