Чудовище, извергнув разрушительный огонь, вытянуло щупальца, словно было в воде, и устремившись в небо, описало круг, зайдя на виток по периметру города. Снизившись до самых крыш, оно чуть свернуло вытянутые раннее щупальца и продолжило поливать огнем все на своем пути. Ольговск заполыхал, в небо потянулись черные столбы дыма.
Когда чудовище завершило очередной круг облета, из-под земли выбрался Петр посреди еще не остывшего пепелища. Щупальца исчезли. Теперь он просто человеком в изорванной одежде стоял посреди еще не остывшего пепелища, достойного отображать картину Апокалипсиса. Рядом с ним из вихря лепестков богульника вышла Луна. Она была потрясена увиденным.
-Теперь здесь не холодно... - произнесла она то ли с иронией, то ли прямо по ощущениям.
Чудовище облетело вокруг молодых людей, почти у самой земли, недавая пеплу осесть. На чудовище Петр разглядел мальчика лет тринадцати.
-Кто он? Неужели... - прошептала Луна, но Петр слышал ее голос.
-Сын принца Ольговска, Георгий Шорин! - с торжественным пафосом объявил Петр, - Закон Корабля работает!
Переполненный эмоциями, он ударил ногой в землю, подняв облако пыли и горячего пепла.
-Есть такое правило: встал по утру, убери свою планету! - крикнул мальчик, восседая на драконе. - Путь свободен, Капитан!
-С дедом повидаешься? - спросил Петр. - Родственник все же...
- Закон Корабля, Капитан! Он твой!
Салютовав Петру, Георгий и Дракон развернулись в небо, и растворились в пространстве вместе с черным облаком.
-Вот теперь - к Колодцу, в заброшенном институте! - Петр махнул рукой Луне и мгновенно исчез.
Луна не теряя мгновения снова обратилась вихрем и исчезла. Лепестки богульника, опавшие на горячий пепел, не чернели, они оставались свежими и яркими.
Огромный колодец, как и прежде был заполнен водой. Петр знал, что это не обычная вода, но старался не думать об этом. Любая мысль сейчас могла быть на руку Колдуну.
Перед ногами Петра на полу из бетонных плит материализовалась палка с узелком. Петр не раздумывая потдел палку носком по ближе к узелку, и подбросил резким пасом, что бы перехватить на лету. Что бы это значило - разбираться времени не было. Посылка от Димидролыча заключалась в узелке. Прощупав рукой сквозь ткань содержимое, Петр засмеялся.
-Я не рад гостям... - прозвучал голос эхом, отражаясь от стен зала.
Петр поднял голову, наблюдая, как из пустоты над поверхностью воды возник Колдун, словно скинул с себя плащ-неведимку.
-Какой у тебя вид странный! Узелок на палке! - продолжал он говорить. - Ты бы лапти еще лыковые одел, картуз, да жупан. И шаровары! А, палка тебе на что? Лупить меня пришел?
-Лишние разговоры, давай перейдем к делу. - ответил Петр. - Сам ты не убьешь себя, значит, это придется сделать мне!
-Дерзкий мальчишка! - Колдун завис над колодцем, - Твоя смерть не будет быстрой. Возрадуйся этой перспективе! Боли будет достаточно!
Петр скинул с плеча палку с узелком, воткнул ее прямо вбетонную плиту, от чего она раскололась, и сверху насадил сам узелок. Ткань сползла, обнажив голову куклы. Это была голова Грустной Эльзы.
-Куклой меня не испугаешь! - сотряс смехом воздух Колдун.
-Это не кукла! - ответил Петр.
Его рука легла на голову куклы. Он сделал несколько поглаживающих движений, а за тем, словно фокусник на сцене, одним движением сорвал восковое покрытие с головы куклы, обнажая хрустальный череп.
Колдун замер, словно неведомый редактор реальности нажал стоп-кадр.
-Их тринадцать. Один из них мой. У тебя Ковчег Судного Дня, а у меня череп Апокалипсиса. У тебя - дредноут, а у меня термоядерная бомба!
-Договариваться не будем! - с яростью в голосе ответил Колдун.
-В договоре с тобой нет смысла! - прозвучал голос, и из воды колодца возникла фигура человека. Она выросла перед Колдуном и его ледяная рука пронзила бесформенное огромное тело насквозь.
Колдун только захрипел: лед от раны мгновенно сковал его тело, превратив в ледяную статую. Потеряв силу, она рухнула в воду колодца, которая мгновенно обратилась льдом, и раскололась на куски с громким звоном бьющегося хрусталя.
Олег обернулся к Петру, и кивнул головой. Петр снял хрустальный череп с палки и двумя руками, как мяч, пасанул Олегу. Поймав череп, Олег поднял руку, как бы прощаясь, и медленно опустился в воду колодца, растворяясь в ней.
Петр устало сел на плиту, держась за палку. Так он сидел долго, вспоминая все произошедшее. Воспоминания возникали непоследовательно, вспышками, Петр пытался увидеть всю картину с момента возвращения в город детства. Он даже не сразу заметил лепестки богульника, словно снег, опадавшие на него.