-Моё предложение в силе. - начала Рита, пуская дым сигареты кольцами, - Артурчик ждет твоего Олега. Продажу гарантирует. Он даже сам заберет. Есть что у Олега?
-Олег со мной не особенно делится планами. - ответила Наташа, - у нас все по-прежнему.
- Он тебе, как чужой человек! Подумай, что вас связывает? Общая кровь? У вас есть ребёнок? Не понимаю тебя...
- Нас связывают чувства, а не быт. Он меня любит, я это знаю.
Даже при разговоре, Наташа пыталась защищать любовь, в которую верила, любовь, которая была её, с тех мгновений, когда она увидела руки Олега.
- Любит? Наташа, постель ещё не любовь. Это только постель. Сексом можно заниматься на стуле, на кресле, на столе…Но это не любовь. Это не семья. Это всего лишь похоть, инстинкты… Чувства, говоришь? А в чём они выражаются? В том, что днями и ночами, вместо того, что бы зарабатывать копейку, он занимается неизвестно чем, а потом, под утро, немытый, не бритый, приползает к тебе в постель? Моя наивная, младшая сестрёнка! Хочешь проверить мои слова? Прейди как-нибудь под утро …не помытой, растрёпанной, без трусов и с запахом алкоголя. И при этом – довольно улыбайся. Вот тогда ты увидишь есть ли между вами эти твои мифические чувства.
- Я тебя не поняла…
- Всё ты поняла, дурёха! Наташка, ты что – девственница? Или быть может, монашка? Знаешь, я прекрасно вижу, как потеет мой любимый Артурчик, когда видит тощие задницы художниц-студенток! А его мечты осуществляю я. Как я держу этого кобеля в узде? Умом, милая, умом! Своим женским умом! Молодая сучка ему носки не постирает, еду ему не приготовит, а когда ему плохо, и он превращается в кусок дерьма, она будет бежать к мамочке, хотя я его и моложе А то, что могут студентки - могу и я, да еще фору им дам!
- А ты, Рита, ты, почему с ним? У тебя есть чувства к нему?
- Чувства… Да что ты со своими чувствами-то! Когда же ты вырастишь, милая! В шестнадцать –восемнадцать лет ещё можно говорить о чувствах, а в твои года нужно думать о другом. И я поняла, как нужно жить, что бы всё было «со вкусом». Ты даёшь человеку то, без чего он не может, а он тебе даёт то, что надо тебе. Он даёт мне деньги, даёт мне положение, даёт мне, да, секс тоже, а я ему даю то, без чего он не может. Даю ему утирание платком носа, даю ему доброе слово и поддержку. По-началу – трудно, но потом привыкаешь. Я даю ему чувство того, что он мужчина. Нужный и желанный. С твоим мужем – это отдельная тема. Его надо просто бить, что бы дурь выходила из головы. Ему почти столько, сколько Христу, а он всё по «пустыням» шастает. Где-то у себя в голове, тараканов разводит и кормит их. Он не боится тебя потерять. Он в тебе уверен.
-Ты что такое предлагаешь?
-Создай иллюзию измены. Пусть проснется. Вытащи своего Олега из его раковины!
Наташу передернуло. Она вспомнила глаза Олега и его слова про раковину. Он говорил тогда о себе. Только свою боль можно так выразить...
-Ты чего, сестра? Заболела что ли?
-Знобит слегка. Наверное, вымоталась.
-Ладно... Не хочешь так - можно по другому. Сцена ревности. Или его фантазии, или ты. Но аккуратно. На грани. Как -то Артурчик загулял. Мол, работа, важные люди, отказать нельзя... Когда я обнаружила на его штанах помаду - выложила из стиральной машины. На его вопрос, почему не постирала, ответила: помаду сотри, а то мои вещи могут окраситься. И все. Как бабка отшептала. Поняла? С умом! - Рита демонстративно постучала пальцем себе в лоб.
12. Чудо
И что же Наташа? Она решилась таки, и пришла за столь долгое время в мастерскую Олега снова. Прошла целая неделя его пропаданий.
Многое здесь уж было незнакомым для неё. Даже горн не оживлял обстановку танцем языков пламени. Олег его не разжигал.
Мастерская изменилась: она стала более захламлённой, как Наташе показалось, сырой, и ощутимо давящей своей обстановкой. По всюду стояли разнообразные ёмкости с водой. Куда-то делись "брошенки". Олег избавился от своих незаконченных работ, но Наташа не наблюдала новых. Ничего не говорило о том, что он работал.
Вода, вода, кругом вода. В тазах, в вёдрах, мисках...Могло показаться, что в гараже протекает крыша, но дожди прекратились пару дней назад, а на потолке не виднелись потеки.
Где же мог быть Олег?
Наверное, рядом, раз мастерская была открытой, и горел свет, несколько тусклых от грязи лампочек на шнурах электропроводки без абажуров, да ещё пару настольных светильников, переживших не одно падение. Наташа, пытаясь не запачкаться, шагнула в помещение с лёгкой неприязнью и растущим волнением.
Вот на что он тратил время, а деньги? Наташа считала, что способна отличить искусство от бездарности и формализма, и поэтому, следующим её ощущением в мастерской была растущая злость. Что с ним могло случиться? Почему он так начал жить? Она не находила ответа на свой вопрос. Только злость росла всё больше и больше на странное занятие мужа.