Этнополитология. Как видно из самого названия это — часть политологии, которая изучает особенности общественно-политической жизни у разных народов. Ее тоже не было в Советском Союзе. Идеологи прочитали друг у друга, что национальный вопрос в стране решен и поэтому любые идеи гасились сразу же одной рубленной фразой, не понятно как будет устанавливаться коммунизм в «мировом масштабе»: на роботах, что ли? А ведь идеи были: «Брежневу не раз советовали: вместо института марксизма-ленинизма создайте при ЦК КПСС институт по национальным проблемам. У нас достаточно разных марксистских университетов, институтов, кафедр, научных учреждений, а вот национальные вопросы по-настоящему никто не изучает и не разрабатывает, поэтому руководители в центрах и на местах часто творят отсебятину» [2.74. С. 1].
Теория информации. Если говорить о родственных кибернетике системных исследованиях, то надо признать, что какое-то время само слово «система» было под негласным запретом и появилось оно сначала косвенно в статье в августовском номере 1958 года в журнале «Вопросы философии» [2.75. С. 97–107]. Тогда само понятие было взято в кавычки, а откровенное название было в статье, которая была опубликована там же только два года спустя [2.76. С. 67–79]. А положив такое начало и потом мы не смогли пользоваться ее в других сферах — не научных, а в общественно-политических, ибо, как говорят специалисты: «Кто владеет информацией — тот владеет ситуацией» (В. А. Рубанов).
В первой работе К. Шеннона на русском языке [2.77] редакция сочла для себя возможным заменить слово «информация» на синонимы, сопроводив это следующим замечанием: «В оригинале применяется термин “информация". Поскольку, однако, автор в дальнейшем придает ему специальное значение, устраняя семантические аспекты этого термина, мы от него отказались» [2.77. С. 7, сноска]. И в самом деле вместо этого термина были применены слова «данные» и «сообщение». Когда комментируют эту ситуацию, то обращают внимание на такой момент: «Чем отличается в смысловом отношении выражение “количество данных” от выражения “количество информации”? Да примерно тем же, чем отличается одно от другого выражения “количество угля” и “количество содержащейся в нем энергии”. В первом случае мерой количества является вес, во втором — калорийность. Исключение термина “информация” из работы Шеннона означало, по существу, значительную потерю информации, поскольку тем самым было затруднено выяснение нового понятия, образованного наукой» [2.78. С. 80].
Теперь уже постарались забыть, что когда губили советскую государственность, то все было так рассчитано, что сначала потребовалось нанести удар по информационно-коммуникативной составляющей: парламенты союзных республик приняли законы о языках. Для раздробления собственно всего СССР сначала потребовалось разбить единое информационно-языковое поле, где общим носителем информации выступал русский язык. С этим вопросом великолепно разобрался доктор наук М. Н. Губогло в целом ряде своих трудов, проработавший все этнические вопросы, связанные с перестройкой.
Специальная аналитика и наука о национальной безопасности. Широкому читателю мало известен весь комплекс наук, связанных с безопасностью. Можно считать, что широко известны лишь ряд наук, связанных только с криминалистикой: от дедукции мистера Шерлока Холмса (египетская полиция, скажем, использовала рассказы сэра А. Конан-Дойла в качестве первых учебников) и до экспертных изысков лаборантки-универсала Кибрит в сериале «Следствие ведут знатоки». И оно понятно: эта не та сфера, о которой можно что-то прочитать на каждом углу. Но к настоящему времени в сфере национальной безопасности используется весьма большой объем специализированных знаний. Но и тут не обходится без проблем. В силу того, что эта наука дивная таится, мы позволили себе по ходу повествования дать и небольшую справку о некоторых моментах, которые показались нам наиболее новыми и неизвестными. И вот даже такая узкая наука, как контрразведывательная деятельность (КРД) — другое название контрразведывательное искусство (КРИ) — не обошлась в своем развитии без эксцессов. Вот что рассказывает кандидат юридических наук доцент Высшей школы КГБ СССР полковник А. П. Фролов:«… стал выходить “Сборник КГБ”. Первые номера я прочитывал с большим вниманием, от корки до корки. Потом интерес к изданию стал убывать: в Сборнике обычно помещались обширные доклады и выступления высокопоставленных руководителей КГБ, содержавшие трескучие призывы, тривиальные критические замечания, шаблонные рекомендации, либо публикации с простенькими, наивными сюжетами из [фактики контрразведывательной работы. Правда, попадались и хорошие, содержательные работы по юридическим вопросам, — например, о прямом и косвенном умысле при шпионаже. (…)