Перейдем теперь к теме. «Наша» перестройка есть продукт деятельности именно специфических органов — разведывательных и разведкоподобных структур (что такое последнее? — спросите вы, отвечаем: центры типа Корпорации РЭНД). Есть, правда, лица, которые понятия не имея обо всем этом, настойчиво пытаются внушить нам, что во всем виноваты еврейские общины и синагоги, рассеяные по всему миру, но это — их мнение. У серьезного ученого мнений быть не может — у него есть результаты научного исследования.
Это только традиционным историкам, которые заняты двумя вещами: фактурой и ролью личности в истории, кажется, что те или иные лица решают все. На самом же деле «Кадры не всегда решают все. Они решают все только тогда, когда действуют в рамках структуры, подчиненной достижению определенной цели. У Сталина кадры действительно решали все, потому что он знал, в какую организационную обойму их нужно вогнать» [24. С. 81].
Само словосочетание, применяемое до сих пор к перестройке «неудачное политическое реформирование СССР Горбачевым», не предусматривает злого умысла и вообще какую-то волю: все-де случилось случайно, никто не знал, что такое может случиться. Мы разберем так ли это. Потому, что абсолютное большинство до сих пор пользуется не знанием, а как в старом анекдоте: В камере для политических сидят двое: отпетый диссидент и простой сантехник. Знакомятся: «А тебя-то за что посадили?» — «Да вот, вызывают из-за течи, я прихожу, а дом старый. Я посмотрел и говорю: вам тут надо менять всю систему] Поняли по-своему и на меня настучали…»
Вот эту-то систему и поменяли…
История вопроса
«Не та государственность».
Управленческий опыт России отличался целым рядом ошибок. Так «по закону 1861 г. (…), Совет министров должен был заседать непременно под председательством царя и состоял из министров, главноуправляющих ведомствами, пользующихся правами министров, а также других назначаемых царем лиц.
Вся история Совета министров показывает, что самым сложным и даже роковым для его существования всегда было стремление самодержца не выпускать из-под контроля сколько-нибудь существенных государственных дел. Александр II неизменно со всей решительностью пресекал попытки создания кабин era, который обсуждал бы дела до рассмотрения их царем, и не допускал учреждения премьерского поста, опасаясь умаления царской власти. Александр III и вовсе не собирал Совет министров, избегая их объединения даже под собственным председательством» [3.05. С. 158–159]. Точно также поступал и царь Николай II.
Только кризис заставил понять, что нужно действовать по-иному и по указу от 19 октября 1905 г. был создан первый настоящий полномочный Кабинет министров во главе с С. Ю. Витте. Как пишут бытописатели царя Николая II, у Его Императорского Величества не было своего аппарата: ни секретарей, ни верных помощников или толковых советников. Кое-какие функции исполнял только дежурный флигель-адъютант: следил за лицами прибывающими на аудиенцию, за соблюдением правил субординации — вызов к государю лиц, не имевших генеральского звания считался запретным, подавал бумаги для чтения. Царь и ею августейшая семья, спасаясь от террора, жила за городом — чтобы доехать до Царского Села требовался еще час. Добавьте к этому управленческий кризис во время войны: ротацию премьеров, прозванную «кувырк-коллегией», а там и до революции недалеко…
Одно крыло внутренних политических противников царя, причем весьма агрессивно-настроенное — анархисты — вообще были заняты только одним: уничтожением всех государств «в мировом масштабе», как тогда любили говорить. А у победившей в конце концов партии большевиков, принцип высокой организации был изначально заложен в основу.
Знаменитый удачный ответ, данный В. И. Лениным при первом аресте: «Стена да гнилая — ткни и развалится», видимо не приписка, потому что он далее в возрасте 29 лет (!) написал статью «Насущный вопрос», и в ней в частности говорится: «Против нас (…) стоит гигантский механизм могущественнейшего современного государства (…) чтобы вести систематическую борьбу против правительства, мы должны довести революционную организацию, дисциплину (…) до высшей степени совершенства» [3.06. Т. 4. С. 194]. Внутренне, для себя он исходил, что более крепкая организация рабочих, как таран должна пробить эту более рыхлую структуру, которая может быть представлена в виде стены. Когда В. И. Ленин говорил о революционной ситуации (сейчас бы сказали — о точке бифуркации), то и там он тоже рассматривал через управленческий подход: «Большей частью для революции недостаточно того, чтобы «// ты не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде» [3.06. Т. 23. C.300]. В разных редакциях он будет еще неоднократно возвращаться к этой удачной мысли. Фраза В. И. Ленина из книги «Что делать?» «Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!» как нельзя лучше передает суть сделанного В. И. Лениным организационного открытия и разрешения им проекта «революция». Да, В. И. Ленину в конце концов удалось сколотить революционную пролетарскую партию нового типа, где прежде всего во главу было поставлено именно организация, новая структура политической силы, и сколько бы не говорилось В. И. Лениным о сознательном пролетариате, но имелось при этом не рассеянные массы, а организованные рабочие под большевистским руководством. В своем выступлении на обсуждении вопроса об Уставе партии на II Съезде РСДРП, он в частности сказал: «Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов, оттенков, начиная от чрезвычайно узких и конспиративных, кончая весьма широкими организациями» [3.06. Т. 7. С. 287]. Но организационные открытия В. И. Ленина претворялись на практике, а не только проговаривались и именно поэтому, когда подошла революция, эта партия победила своих конкурентов. Красивые обещания тогда удалось подкрепить еще и делами…