– Я вижу, ты увлечен этой девушкой, Сэм, – сказала Энн.
– Конечно. Никогда еще так не увлекался. Эта девушка специально для меня создана.
– А ведь все одно воображение! – задумчиво проговорил Диммок.
– Пожалуй, – отозвался Сэм, – но что такое воображение? Ни один человек нам этого не скажет, во всяком случае, ни один из тех, кто сам наделен хоть капелькой воображения. Ну и вот, просидев полночи в надежде увидеть ее еще раз, я проснулся утром с ощущением, что сегодня тридцать первое июня…
Диммок резко прервал его:
– Сэм, вы знаете, я вам не только хозяин, но и друг. Согласны вы сделать мне маленькое одолжение?
– Конечно, Д.Д.
– Прекрасно. – Диммок наклонился к микрофону. – Пегги, доктор Джарвис еще у мистера Пейли? Да? Тогда попросите его зайти ко мне. – Он поглядел на Энн и Фила. – Вам обоим лучше уйти. Дело касается только Сэма, меня и его. Ах да, Энн… пока вы здесь… у меня тут где-то были образцы «Дамы»… –Он принялся шарить в столе и вытащил несколько пар отличных нейлоновых чулок. – Вот, задрапируйте-ка Сэмов эскиз, чтобы нам точно знать, как это все компонуется, не забивает ли рисунок изделие, ну и так далее.
– «Дама» это купит, – заявила Энн, делая вокруг рисунка чулочную рамку. – Но поговорить с ними придется крупно. Главное дело – это Мэгги Роджерс… Она помешана на парижском «Вог»… Ну, пошли, Фил.
– Энн, лапочка, – начал Фил, когда они двинулись к выходу. –Я не в восторге от нашего эскиза для «Маминого пусика». Минни и Джеф его не вытянули…
Оставшись наедине, Сэм и Диммок взглянули друг другу в глаза.
– А доктор-то к чему? – спросил Сэм.
– Да вы не беспокойтесь, он вас быстренько осмотрит – и все. А вообще он малый первый сорт. Между прочим, консультирует в компании «Ваше здоровье». Вот, верно, и он. Войдите!
Доктор Джарвис был как две капли воды похож на магистра Джарви из Перадора. Единственное отличие состояло в том, что вместо долгополой черной мантии он носил кургузый черный пиджак и брюки в полоску.
– Приветствую вас, доктор Джарвис, – сказал Диммок. – Знакомьтесь: Сэм Пенти, один из наших лучших художников. У него что-то неладно со сном. Какие-то видения – девушки, карлики. И потом он думает, будто сегодня тридцать первое июня.
– Ну и что из того? – проворчал Сэм. – Я совершенно здоров.
– Мистер Пенти, – сказал доктор, приближаясь, – мой опыт свидетельствует, что совершенно здоровы лишь очень немногие, хотя многие склонны воображать , будто совершенно здоровы, А вы, надо полагать, относитесь к типу людей с повышенной деятельностью воображения…
– Относится, доктор, относится, – подтвердил Диммок.
– Ну-с, мистер Пенти, позвольте. И не глядите так хмуро.
– Он сосчитал у Сэма пульс, пощупал ему лоб, оттянул книзу веко, посмотрел язык и заставил своего пациента сказать «а-а-а». Сам он то и дело приговаривал «хм-хм».
– Эйдетизм, – сказал доктор Джарвис, – связанный, вероятно, с гиперфункцией щитовидной железы и неустойчивым общим обменом, влекущим за собою дефицит йода и кальция. Быть может, в недавнем прошлом имело место воздействие коры надпочечников на кальциевый обмен, нарушившее нормальную функцию паращитовидных желез. Не исключены почечные расстройства… бессонница… чрезмерная возбудимость функции эйдетической образной памяти, вызванная главным образом гиперфункцией паращитовидных желез и гиперфункцией щитовидной железы, иначе говоря – известным нарушением щитовидно-паращитовидного равновесия, что ведет к устойчивой объективации образов эйдетического воображения, галлюцинациям…
– Верно, доктор! – торжествующе вскричал Диммок. – Галлюцинации! Именно это его и мучает. Ну, а можете вы ему что-нибудь такое дать, как-то наладить все это?
– Я попрошу моего аптекаря прислать глюконат кальция и витамин «Д» в таблетках – пусть принимает три раза в день. Приготовим микстуру с уротропином, хинной кислотой и теобромином… принимать два раза в день. Хорошо еще микстуру с бромом – на ночь и утром. Не злоупотреблять алкоголем и поменьше углеводов.
– Ясно, Сэм? Ну, доктор, блеск! Попали в самую точку! Огромное вам спасибо!
– Рад быть полезным, – ответствовал доктор Джарвис. – Всего доброго, джентльмены. – И он вышел, чтобы быть полезным где-нибудь в другом месте.
– Он все наладит, – сказал Диммок. – Готов держать пари, Сэм, через день-другой никаких видений и в помине не будет.
– Да я не против видений. Наоборот.
– Но ведь вы же знаете, чем кончают люди, которые видят то, чего не видят другие?
– Знаю, – ответил Сэм. – Они попадают в Национальную галерею.
Диммок принялся перебирать бумаги у себя на столе.
– Нет, я хочу сказать, те, которые думают, будто сегодня тридцать первое июня… вы меня сперва озадачили, Сэм, не скрою… и те, которые ни с того ни с сего начинают расспрашивать про красно-желтых карликов – штаны в обтяжку. – Он говорил, не поднимая глаз от стола. А если бы он их поднял, то увидел бы, что карлик Грумет, в красно-желтом камзоле и штанах в обтяжку, появился в его кабинете, но только не из-за двери, а скорее всего вылез из шкафа. – Ведь здравый смысл вам говорит, что никаких красно-желтых карликов здесь нет… да и на что они нам, ума не приложу!.. И что все это одно воображение…
Тут Сэм прервал его.
– Тсс! – прошипел он, указывая на карлика, который уморительно кривлялся, скалил зубы и тыкал пальцем в его сторону.
– Мать честная! – заревел Диммок. – Эй… ты!
Помахав напоследок Сэму, карлик с озорной ухмылкой схватил рисунок и чулки, опрометью бросился к шкафу, юркнул в него и исчез.
– Он утащил мой рисунок, – сердито сказал Сэм. – Эй! Эй!
– Держи его! – закричал Диммок, выскочив из-за стола. – Держи!
Они настежь распахнули дверцы шкафа, но там были только тесные ряды книг и папок с бумагами, а карлик исчез бесследно. Диммок растерянно посмотрел на Сэма.
– Отсюда он не мог улизнуть.
– Нет, мог. И улизнул. Думаю, что он и вошел через этот шкаф.
– Хватит, Сэм, – сказал Диммок с раздражением. – У меня уже и так голова кругом пошла, Он стал давить на кнопки звонков у себя на столе, и в кабинете снова появились Энн и Фил, На их лицах была написана тревога.
– Я ухожу, – твердо объявил Сэм. – И сегодня, тридцать первого июня, – да, да, тридцать первого! – возвращаться не намерен.
– Что?.. Вы домой, Сэм? – спросил Диммок.
– Нет, в заведение по соседству – знаете, «Вороной конь» на Пикок-плейс… пока доберусь, его как раз откроют. И будь я на вашем месте – на вашем, Д.Д., и на вашем, Энн и Фил, – я б махнул рукой на работу. Сегодня дурной день.
И Сэм выбежал из кабинета.
– Д.Д., – начала Энн укоризненно, – не надо было его отпускать, пока мы не решили окончательно насчет «Прекрасной дамы». Где его рисунок? – Она огляделась по сторонам. – Смотрите-ка, Д.Д., он, должно быть, унес его.
– Нет, не унес.
– Но его нет, Д.Д., значит, кто-то его унес.
Фил скривил губы в бледном подобии усмешки.
– Может быть, красно-желтый карлик, лапочка.
Диммок не обращал на них никакого внимания.
– Пегги, принесите мне две таблетки аспирина и стакан воды.
– Брось паясничать, Фил, – сказала Энн строго. – Это дело, а не игрушки. Д.Д„ унес кто-нибудь рисунок?
– Да. – Диммок говорил очень медленно, с трудом выдавливая слова и тяжело дыша. – Красно-желтый карлик. Схватил его и нырнул вон в тот шкаф.
Энн улыбнулась, но в улыбке ее был укор.
– Ну, Д.Д„ пожалуйста…
Последовал взрыв.
– Говорю вам, – во всю мочь заорал Диммок, – красно-желтый карлик уволок этот рисунок! Он нырнул… ах, чтоб тебя! – Опять загрохотали пневматические дрели, и Диммок, разом онемев, в ярости отшвырнул бумаги и забарабанил пальцами по столу.
Глава третья. Два волшебника
В Ковровом покое замка короля Мелиота сидели Мелисента и Нинет, делая вид, будто слушают игру Лэмисона на лютне. (А где же Элисон? Уж не спешит ли, в образе секретарши Пегги, к Диммоку с двумя таблетками аспирина и стаканом воды?) Лэмисон закончил свой номер замысловатым аккордом и несколькими фальшивыми нотами, потом встал и поклонился.