Принесли обычный бинокль. Ефремов улёгся на пузо, упёр локти в базальт, чтобы зафиксировать оптику.
- Дерево, вроде, горит. – Ефремов крутил биноклю резкость. – Хрен просцышь, вторая серия.
- А ну-ка, дай-ка! – Хайретдинов отпихнул меня от АГСа. – Я им щщяс покажу дерево!
Хайретдинов упёрся сапожищем в станину АГСа, рывком передёрнул затвор за тросик, устроился на место Первого номера.
- БАХ-БАХ-БАХ-БАХ!
Из ствола одна за другой с грохотом вырвались гранаты, и, шелестя в свежем горном воздухе, полетели в тёмный кишлак.
- Поджигатели хреновы! – Хайретдинов отпустил АГС, поднялся на ноги, повернулся к нам: – А вы по постам шагом-марш! И смотреть в оба!
Мы разошлись по постам и так сильно принялись смотреть в оба, что через несколько секунд Бендер снова возник возле вставшего на карачки Хайретдинова.
- Тарищ прапорщик, там снова огонёк.
- Как ты задрал своими огоньками! – Хайретдинов начал медленно подниматься с четверенек. Он так и не успел заползти в СПС, чтобы полежать на пыльном матрасе.
- Нет же, нет! – В темноте было видно, что Бендер аж пританцовывал от нетерпения. – Духи там сигналят. У них там зелёный огонёк. Он то потухнет, то погаснет!
Хайретдинов с Ефремовым пошли в окоп к Бендеру. Шабанов тоже вылез из СПСа, тоже потащился следом за ними. А я что, хуже всех? И мне сделалось интересно, я вытащил из бойницы пулемёт, почапал за всеми. Остановился в скалах за их спинами так, чтобы видеть огонёк и видеть свой пост. Мне хотелось посмотреть, кто и чем в глухой ночи мигает.
- Вон! Вон! – Бендер вытянул в темноте руку. – Его плохо видно. Вон он, там, на склоне!
Действительно, на противоположном склоне мигал зелёный фонарик. Хайретдинов развернулся в окопе, пошёл к СПСу. На всякий случай я вернулся на свой пост. Мало ли, вдруг душманы насигналятся и полезут из всех щелей, как тараканы, плотными колоннами, чтобы заштурмовать Зуб Дракона.
Хайретдинов включил рацию, запросил «Графика». Сообщил координаты зелёного фонарика. Потом сказал «Есть», потом сказал «Выполняю», а потом весело крикнул из СПСа в окоп:
- Герасимович! Чё там у тебя, снайперка? Гаси этого фонарика к шайтанам собачим!
Бендер поставил винтовку в окопе на приклад, нагнулся над прицелом, накрыл себя с головой плащ-палаткой, принялся чиркать заныкаными «на потом» последними спичками. Очевидно, он настраивал оптический прицел.
Через десяток секунд Бендер откинул плащ-палатку, поднялся над бруствером, его винтовка звонко выстрелила. Вспышка выстрела осветила троих мужиков, стоявших в окопе с открытыми варежками. Пуля зашелестела через ущелье, выбила сноп красных искр совсем близко от фонарика.
- Молодец, Герасимович! А ну, дай-ка им ещё! – Хайретдинов, как молодой, запрыгал от радости в окопе.
- Если б батарейка была, если б сетку подсвечивала. – Бендер снова припал к винтовке. – Я б им точно в лампочку положил!
- БАХ!!! – Выстрелила винтовка. Фонарик больше не мигал, поэтому, куда попала вторая пуля, было не понятно. В темноте, на противоположном склоне, вспыхнул красный фонтан искр, эхо выстрела погуляло по ущелью. Затем снова навалилась тишина.
- Вот так его! Был огонёк, а стал «огонь ёк»! – Хайретдинов развернулся и двинул из окопа к СПСу. – Я им помигаю.
В этот раз Хайретдинову удалось дойти до входа в СПС и даже до половины забраться внутрь. На этом удовольствия кончились. Потому что снова прибежал Герасимович.
- Тарищ Прапорщик! Он снова мигает! Отошёл вправо метров на сто и мигает.
Хайретдинов передом назад выбрался обратно, сходил на позицию Бендера, убедился, что действительно, мигает.
- Так. Шабанов! Дуй на Первый точку и мне сюда Султанова с гранатомётом. И гранат побольше. Смотри, чтобы часовые тебя не пристрелили.
Шабанов полез через скалы к Султанову. Ефремов стоял в окопчике, кутался в бушлат:
- У духов в любом дукане продаются такие фонарики. Диверсантские. С тремя стёклышками: зелёным, красным и белым. А у нас ни в одном прицеле подсветка не работает.