Несостоявшийся жених поглощал голубцы, ломтики утки, печенье и маринованные томаты одновременно. Звуки чавканья причудливо смешивались с выброшенными изо рта словами и крошками. Антон почувствовал пряный запах рассола. Он усмехнулся, не отрывая глаз от телефона.
— Она самая…
— Завтрак, наверно, наготовила и ждёт. — Позволил себе предположить вездесущий Толик. — Щи со свиными ушками… во… сидит за накрытым столом и строчит сальными пальчиками…
Антон вздохнул. Он совсем не спал, пропустил завтрак, и к еде ещё не прикасался. Но о своих съестных фантазиях решил не распространяться, потому что в его голову лезли чрезвычайно странные образы: заливная грудинка Риты, ножки Елены в остро-томатном соусе… Пряный супчик из пятачков и копытец Сениных… Глазунья а ля «Света Василёк»… Язык Толика с грибами… Курдюк Лидии, запечённый с хрящиками Юрия Тромбона… Маринованная тушка Зинаиды Петровны и, на худой конец, рёбрышки Стилиста…
Антон сделал над собой усилие и тряхнул головой.
— Жена собрала гостей на очень важный обед. — Ответил он, набирая ответ в чате смартфона. — Вечеринка с участием будущих клиентов её новой маркетинговой фирмы.
— А где тусовку устроили? — Захаров с кислым выражением лица потёр внутреннюю часть свода правой стопы указательным пальцем. — В офисной курилке?
— В «Дежа Вю» на Фонтанке.
— Не плохо!..
«Ланчик, я постараюсь». — Послал ответ жене Антон.
На другом конце гневное безмолвие. Значит, скоро позвонит тёща. Он установил телефон на бесшумный режим… чтобы не каркало. Надо отвлечься.
— А вы никак массажем внутренних органов увлекаетесь? — Антон кивнул на ноги Захарова. — Посредством давления на точки стопы?
Тот оторвался от ноги, болезненно распрямился и скривил лицо в выражении недовольства.
— Просто чешется…
— Я тут кое-что вспомнил. — Снова выступил Давыдов, заслоняя собой Захарова. — Мне кажется, что Татьяна не очень-то жаловала своего «братца».
— На каком основании вы делаете такое предположение?
Антон попробовал отстраниться от подступающего собеседника, но Давыдов снова подтянулся к его плечу и, плюясь луком с помидорами, прошипел.
— На моём дне рождения, Татьяна, едва завидев его, — тут он многозначительно кивнул на Захарова, — сказала: «Ой, никак свояк мой?…». А потом так ручкой махнула и говорит: «Нечего ему здесь делать».
— Это подтверждает тот факт, что гражданка Моловец ожидала видеть Захарова в своём доме, а не на вечеринке, куда вы его, понятное дело, не приглашали… — Заключил следователь.
— Именно так. — Провозгласил подоспевший Лаврентий Иванович. — Наш дорогой Денис Васильевич рассчитывал подпоить Татьяну и тем самым оттянуть её путешествие во Францию… в личных целях.
— А о Франции я вообще понятия не имел! — Тут же вскипел Давыдов.
Захаров оттёр щеку от прилипших к ней выплеванных сгустков куриного фарша.
— Если бы я знал, что вляпаюсь в такую, простите, навозную кучу, — проворчал он, — то силком бы Таню с вашего празднества бы не тянул.
— «Силком»? — переспросил следователь.
— Ага! — брезгливо скривился Захаров. — Она, видно, на горячие напитки налегла, а перекусить забыла… еле ноги волокла.
— Никуда она ноги не волокла! — чуть не поперхнувшись солёным огурцом, выкрикнул Давыдов. — Танцевать ей может хотелось!
Назревала свалка разносторонних мнений и смешанных дифференциацией взглядов на идентичное событие… Антон отпихнул спорящих друг от друга и почувствовал движение в своём кармане. Его мобильник в тихом режиме безумно дёргался, словно в нём сошлись все тёмные силы взвинченной полемики…
«Тёща!»
Он извинился и отошёл.
— Тошечка, Ланочка в расстройстве! — В голосе Любови Геннадиевны прорывались просящие тона. Она понимала, что ничего не сможет изменить в расписании Антона, но действовать кто-то надо было. — Что там у тебя? Марсиане пожаловались на кражу лазерных бластеров с борта их внегалактического корыта или группа пострадавших фермеров доложила об исчезновении сараев со всеми свиньями во временно-прос…сранственных вратах?
— Нет, свиньи-то как раз остались…
— Шутишь?!
— Любовь Геннадиевна я никогда не шучу относительно незаконного ношения оружия и жестокого отношения к животным. — На другом конце трубки раздался звук раздражённого плевка. — Любовь Геннадиевна?..
Реплика осталась без ответа. Монитор телефона погас. Антон переключился на успокоившегося Захарова.