— А кто должен был сидеть у входа? — вскользь поинтересовался он.
— Те, кто не был свидетелем в ЗАГСе.
Антон сверил схему со своими записями. В обзор камеры попадали: Нисонов-Стилист и Валужис-Тромбон с Лидой, Светлана «Василёк», Рита-китайский-Гуччи, Елена-мини-юбка, Лагунины и Богословские. Чудное сочетание… Антон открыл блокнот на странице, в которой были вписаны группы А, Б и В.
«Если взять участников свадьбы из последней группы, тех кто пребыл в дом первым, и сравнить со схемой расположения гостей за столом» — Вздохнул следователь. — «То методом исключения у нас останется… так-так, Светлана «Василёк» и Юрий «Тромбон» с Лидой. Юрия Татьяна пригласила сама, а вот Светлану зазвал Толик, бывший парень Саши. Сам Толик ехал в эскорте молодожёнов, а Саша готовила ему какой-то сюрприз. Может камеру подвесила Саша? …». Антон пожал плечами. «Ну что ж, начнём со Светы и Толика.»
Скоро должны были прийти данные о гостях, подробности о результатах вскрытия трупов молодожёнов, список тех, кто мог желать смерти Саратовского жениха, фотографии с мест преступлений Дубильщика и инфа о его жертвах. На фоне всего, записка с угрозой казалась той пушинкой, что падала на чашу весов в момент, когда стрелка напряжённо установилась на нуле.
Гости в деталях.
В кармане Антоновых джинс дёрнулся телефон.
«Татьяне в доме никто камеры не устанавливал» — Нагрянуло сообщение Димыча.
«Не понял. Сейчас перезвоню.»
Антон удалился в тамбур и притворил двери.
— То есть как это «не устанавливал»? — прошипел он в трубку.
— Ничего официально не заявлено. — Гнусновато пропел Димыч. — Я искал статический Ай-Пи адрес её сети… ничего никуда не транслируется…
— Тогда откуда камера и куда она записывает?!
— Разбираюсь… Кстати… — Димыч замолк. Антон от напряжения громко выдохнул теснивший воздух. — Пришли данные на гостей. Сбросить или голосом?..
— Докладывай!
На другом конце трубки нечто зафыркало, заскрипело и зачертыхалось.
«С обычного положения в рабочее перебирается» — понял Антон. — «То бишь, с постели на кухню…»
— Начнём с ваших первых подозреваемых. — Наконец прорвался звонкий голос Димыча под звук булькающей воды. Он наполнял кипятильник. — Э-э… Света с Толиком… Да…. У ней зарегистрирован визит к врачу.
— Относительно чего?
— Брала направление в центр акушерства. На следующей недели идёт на УЗИ.
— Ещё одна беременность? — Фыркнул Антон. — Что за день такой? Уже трижды о ней услышал всего на одной свадьбе…
— Хых… — Хрюкнул Димыч. — Тутося одна хренотень выплыла относительно неё… посурьёзнее. Первый бойфренд Васильевой, э-э…. Макс, четыре года назад так дури перебрал, что себя ножом до смерти утыкал.
— Она при этом присутствовала?
— Свидетелей не было… Убился он в гараже закрытым изнутри. Во! Она, правда, первая его нашла… Гараж, отцовский, на второй день взломали… Вонь всё лето стояла…
— Пришли инфу по этому делу. Дальше.
— Толик Карловский. Все его данные подтверждаются. Живёт на двадцатом километре. Вот оттуда слышна одна неприятная история. Поступила жалоба о вандализме. Соседка, Марфа Боянова, обвинила студента в жертвоприношении.
— Пережуй.
— Щас. — Бодро ответил Димыч и после минуты динамичной возни с заварочным чайником и сахарницей, снова запел. — У неё старая псина была. Мелкая такая. Тявкала невыносимо, бросалась под ноги и велосипеды, гонялась за авто. Короче, противотанковая прищепка… Так вот, кто-то животину эту зарезал и кровь выцедил. Боянова пеняла на Карловского. Сам Толик всё на «чупакабрас» вину сваливал, но твари, похожей на «чупакабрас», не нашли. Втюхали ему предупреждение, а дело замяли.
— Чупаперрос. — Поправил следователь и, подумав, спросил. — Соседка эта одна жила?
— С сыном. Хм. Павел Стрельцов, двадцать четыре года, не работает, дважды отсиживался в обезьяннике за драку, пьяница и хулиган. Много раз арестовывался за хранение «дури», марихуаны…
— Вот с этого и начинать надо было…
— Верно, хых… Кстати, бывшая девушка Толика, это ещё до Светы и Саши, являлась сестрой этого самого Павла. — Добавил Димыч и многозначительно умолк. Антон понял, что тот наскрёб нечто более интересное относительно вышеуказанной.
— Вот ведь канитель алюминиевая! — проворчал он. — Рожай же!
В трубке раздался звук, напоминающий пыхтение задыхающегося хомячка.