- Слушай, я таких как вы в этом городе впервые увидел, - говорю я, пытаясь разбить молчание.
- Да ну? - отвечает он, - Я думал нас везде много. Ты откуда сам?
- Издалека… А как вы себя называете?
- Мы-то? - черт чешет подбородок, - Онофтан. Но на общем нас речными келпи называют. Живём мы там, в реках.
Снова молчим.
- До «Золотых Ворот»? - спрашиваю я ещё раз, чтобы убедиться.
- Ага, ага. - Он бьёт кнутом по спине тощей клячи. - Только не задерживайся там долго, а то обратно не поеду. После заката в этом районе даже мне страшно.
Я не отвечаю.
Город за окном меняется, как будто кто-то медленно выкручивает регулятор «убогости» на максимум. Чистые, пусть и кривые, улочки сменяются гнилыми переулками, где дома стоят, будто пьяные, подпертые друг другом. Деревянные стены покрыты плесенью, ставни болтаются на одной петле, а из-под половиц торчат клочья соломы, словно внутренности.
Запах.
Боги, этот запах.
Смесь тухлой рыбы, человеческих нечистот и чего-то сладковато-гнилого, будто здесь кто-то похоронил бочку мёда в реке навоза. Воздух густой, липкий, он обволакивает кожу, пропитывает одежду, лезет в лёгкие. Я дышу ртом, но это не помогает - вкус стоит на языке, как будто я лизнул ржавую монету.
Повозка останавливается.
- Вон там, - извозчик-келпи тычет пальцем в конец улицы. - Дальше не поеду.
Я спрыгиваю, швыряю ему несколько медяков. Он ловит их на лету, прикусывает один, хмыкает и тут же уезжает, даже не дожидаясь, пока я отойду.
Улица передо мной - это одна сплошная канава. По центру - поток мутной жижи, в котором плавают объедки, тряпки и что-то ещё, на что не хочется смотреть. По краям - узкие тропинки, вытоптанные в грязи.
Иду.
Старуха, сидящая на крыльце полуразвалившейся лачуги. Лицо у неё как сморщенное яблоко, глаза мутные, безжизненные. Она что-то жуёт, слюна стекает по подбородку. Когда я прохожу мимо, она плюёт мне под ноги и бормочет:
- Чужая кровь... Чужая...
Я ускоряю шаг.
Дети. Трое, голодные, с животными глазами. Они копошатся в куче мусора, выискивая что-то съедобное. Один замечает меня, тянет за рукав:
- Дай монетку, дядя?
Я отстраняюсь. Он тут же хватает меня за сумку.
- Отвали! - рычу я и отшвыриваю его.
Он падает в грязь, но не плачет - только смотрит на меня с ненавистью.
Пьяный пузатый людоящер. Сидит посреди улицы, обняв пустую бочку. Его зелёная кожа покрыта язвами, изо рта течёт пена. Он что-то бормочет, потом резко наклоняется и изрыгает фонтан рвоты прямо перед собой.
Я перешагиваю через лужу и иду дальше.
Кабак.
Он возвышается над этим дерьмом, как замок над деревней. Трехэтажный, с кособокими мезонинами и покосившимися стенами, облупившейся краской и вывеской, на которой когда-то был нарисован золотой мост, а теперь остались только ржавые пятна.
Лестница.
Деревянная, скрипучая. Каждая ступенька прогибается под моим весом, будто вот-вот проломится. Я поднимаюсь медленно, держась за перила, которые шатаются, как зубы у старика.
Дверь.
Массивная, с железными накладками. Заперта.
Стучу.
Ничего.
Стучу сильнее.
В двери открывается окошко. Оттуда на меня смотрит морда, которую природа явно собирала из обрезков: кривой нос, шрамы, один глаз мутный, другой - жёлтый, как у кошки.
- Чё надо? - хрипит охранник.
- К Гарре. Он сам меня звал.
Охранник прищуривается, изучает меня. Потом окошко захлопывается.
Звук засова.
Дверь распахивается.
Внутри.
Шум.
Гул голосов, звон кружек, визгливые ноты какого-то инструмента, похожего на скрипку, которую пытают. Воздух густой - смесь табака, пота, перегара и чего-то сладковато-приторного.
Люди.
Нет, не люди. Существа.
В углу - группа ящеров, они что-то горячо обсуждают, размахивая руками. У стойки - пара чертей-келпи, один из них что-то выкрикивает, разбрызгивая слюну. За столиками - полупьяные рожи, некоторые с оружием на виду.
Сцена.
Маленькая, кривая. На ней - три девушки. Полуголые, в потрёпанных платьях. Танцуют вяло, будто их заставили. Одна из них ловит мой взгляд, улыбается - зубы жёлтые, но ровные.
Музыканты.
Трое. Один бьёт в бубен, другой дёргает струны какого-то инструмента, третий дудит в дудку. Звук - как если бы кошку зажали в дверях.
Девушка.
Подходит ко мне. Напудренная, надушенная, но запах духов не перебивает запах пота.
- Ну что, красавчик, хочешь весело провести время? - Берёт меня за талию.