Только открываю первую страницу, как слышу шарканье. Напротив садится старичок - щуплый, с седой бородкой и глазами, будто выцветшими от времени. Его пальцы, тонкие и узловатые, как корни старого дерева, перебирают край моей книги. Вежливо, но уверенно, отталкиваю старого хрыча в сторону.
- Простите. Что это за фолиант? - спрашивает он, снова присаживаясь и наклоняясь ближе.
- Учебник. О торговле.
Старик хмыкает, тычет пальцем в текст.
- На каком языке написано? Никогда такого не видел.
Я прикрываю книгу, изучаю его.
- А ты много языков знаешь?
- Не меньше сотни, - отвечает он, и в его голосе звучит гордость. - Был архивариусом в университетской библиотеке, нашей, столичной.
- И как такой учёный мужик в тюрьме оказался?
Старик вздыхает, потирает переносицу.
- Внучка заболела. Чёрной лихорадкой. Лекарства дорогие, а я… использовал запрещённые техники. Создал зелье сам.
- И за это смертная казнь?
- Нет, - качает головой старик. - Мне дали пять лет. Жена говорит, что, наверное, на Ледяную Геенну отправят.
- Ледяную Геенну? Никогда не слышал.
- Это плавучая тюрьма, для таких как мы, - безучастно вздыхает старик.
- Таких как мы?
- Магов-изгоев, тех, кто не подчиняется правилам.
Я киваю, возвращаюсь к книге.
- А вас за что? - не унимается он.
- Хотел курсы валют просчитать. Ввязался в ограбление банка по глупости.
Старик прищуривается.
- И как вы их просчитывали?
- Мне маг один прогноз выдал. На две недели вперёд. Большой специалист в магии прогнозирования и вероятностей. Тоже из университета вашего. Декан. Голова. Глыба.
Лицо старика вдруг становится серьёзным. Он отодвигается, будто я только что признался в чём-то ужасном.
- Магические вероятности - это не про предсказания, молодой человек.
- Как это?
- Эта наука изучает потоки маны. Силу заклинаний. Вам могут сказать какое заклинание и в какое время лучше сработает - а какое хуже. Цены на рынке так не предугадать. Все цены гильдия банкиров сама назначает. Они заведуют по торговле здесь, на континенте, и на островах. Цену на следующий день они вам предскажут - но только потому, что сами её назавтра и назначат.
Я замираю, чувствуя, как в животе холодеет.
- То есть… меня обманули?
- Вероятнее всего - да.
Я резко поворачиваюсь к другому концу камеры. Астра сидит там, склонившись к Красавчику, что-то шепчет. На её лице - лёгкая улыбка.
- Вот же !@#$%… - я сжимаю кулаки.
Графики сминаются в комок и летят обратно в сумку. Туда же - учебник.
- Всегда знал, что это обман, - бормочу я.
- Если связей в Гильдии нет - от торговли одни убытки, - понимающе кивает старик, - У меня племянник на этом прогорел.
Старик смотрит на меня с сочувствием, но тут раздаётся лязг замков. Дверь камеры скрипит, и на пороге появляется тюремщик - здоровенный детина с лицом, напоминающим пережаренный бифштекс.
- Кречет, или как там тебя, - хрипит он. - К тебе посетитель.
Я медленно поднимаюсь. Кто, чёрт возьми, мог прийти ко мне в тюрьму?
- Кто? - спрашиваю.
Тюремщик пожимает плечами.
- Откуда мне-то знать.
Он сдвигает решетку, пропуская меня в крошечную клетку - переходное пространство между внутренним и наружным помещением камеры. Запирает меня в ней. затем отворяет наружную, отступает, пропуская меня в коридор. Я иду, чувствуя, как сумка на плече жужжит, будто предупреждая об опасности.
Кто бы это ни был - вряд ли он принёс хорошие новости.
Глава 9
Стражники ведут меня по длинному коридору, их латные перчатки впиваются в мои плечи. Стены здесь выложены из чёрного камня, отполированного до зеркального блеска, в котором отражаются наши искажённые силуэты. Минуем один зарешеченный тамбур за другим. Замки дверей открываются и закрываются за моей спиной. Воздух отдаёт чем-то металлическим, будто впереди кузница или склад оружия, он холодный и пахнет сыростью. Но чем дальше мы идём, тем сильнее запах меняется. Теперь это что-то сладковато-гнилое, как перезрелые фрукты, оставленные гнить в подвале.
Меня толкают в последнюю дверь в конце коридора.
Комната разделена пополам массивной решёткой из тёмного металла, покрытого узорами, напоминающими сплетённые корни деревьев. На той стороне - трое.
Первый - высокий, изысканно одетый мужчина в тёмно-синем камзоле с серебряной вышивкой. Его лицо - гладкое, будто вырезанное из слоновой кости, без единой морщины или эмоции. Он стоит перед решёткой, скрестив руки за спиной, и смотрит на меня с вежливым безразличием.