- Не сомневаюсь.
Я иду к лестнице на следующий ярус. Он бежит следом.
- А похожие есть?
- Нет.
- А что есть?
- Есть жабье вино, - говорю я, пытаясь сбить его с толку, - Хочешь глотнуть?
Он смеётся.
- Оно вкусное, - говорю я.
- Нет.
- И полезное, - добавляю.
- Нет.
- Ты вырастешь большим и сильным, - продолжаю я. - Как я. Даже больше. У тебя появятся жабры. Сможешь плавать под водой и ловить лягушек. В них протеин. Тебе нужен протеин, парень. А то мелкий ещё.
- Я не мелкий!
- В твои годы я был вдвое больше. Ешь мясо, а не колись всякой дрянью.
Он хмурится, но идёт за мной.
- А сколько тебе лет? – спрашивает он.
- Не знаю. Семьдесят где-то.
- Чего-о-о? – фыркает он, - Ты выглядишь как Царап, хоть и больше его. А царап меня всего на пару лет старше.
- Не говори ерунды.
- Это ты не говори, - смеется он, - Семьдесят.
Идём некоторое время молча.
- Слушай, - спрашиваю я, - А что у вас тут вообще спросом пользуется. Ну, кроме «слёз» и фентанила. Есть лекарства, которые не готовит старый Мика?
Малыш чешет голову.
- Тут многих мучают плохие сны. От них тяжело проснуться, и они причиняют боль.
- Боль? Душевную? – спрашиваю я, - В сердце?
Он качает головой.
- Во всём теле. Сильная боль. Целителей мало и они не справляются – а слёзы стоят дорого.
- Понял, - киваю я, - Значит спрос на что-нибудь болеутоляющее.
Достаю телефон и начинаю перебирать варианты.
Я возвращаюсь к лагерю жёлтых с запозданием, но Астра всё ещё ждёт меня в тени у ворот. Её одежда напоминает наряд той женщины-рекрутера - длинное платье-накидка с капюшоном, сейчас откинутым на плечи. Волосы подвязаны жёлтой лентой, и это единственное, что выдаёт её принадлежность к Просвещённым.
- Привет, - говорю я, останавливаясь в шаге от неё. - Хорошо устроилась?
Она пожимает плечами, но в её глазах читается усталость.
- Мой маскарад раскрыли сразу. Отправили в женскую казарму. У Просвещённых много женщин - они работают в библиотеке при храме.
- А Красавчик?
- Не видела его с тех пор, как нас разделили. Думаю, он в учебной зоне. - Она оглядывает меня, задерживает взгляд на моей груди. - Где твоя повязка?
- Не выдали. Наверное, не заслужил.
Её фиолетовые глаза сужаются, но она не комментирует. Вместо этого я достаю из сумки пачку графиков - свежие курсы валют и те, которые она когда-то начертила.
- Вот. Проверь, совпадает ли с реальностью.
Астра берёт листы, пролистывает, кривится.
- В библиотеке на меня свалили кучу работы. Разбирать архивы, переписывать книги...
- Не страшно. У тебя есть пара недель, пока старые графики не устареют.
Она заворачивает бумаги в полы платья, потом смотрит на меня.
- И как долго мы ещё будем торчать на этом корабле? Ты вообще собираешься нас вытаскивать?
- Работаю над этим.
Ответ её явно не удовлетворяет, но она не спорит. Просто кивает и отворачивается.
- Ладно. Я пойду.
- Удачи с архивами.
Она уходит, а я отправляюсь на поиски Малыша.
Рыночная площадь кишит людьми. Торговцы раскладывают товар на грязных тряпках, покупатели копошатся вокруг, как муравьи. Малыш где-то здесь - я видел, как он скрылся в толпе.
Нахожу его у лотка с "ржавым листом". Он что-то горячо обсуждает с продавцом - то ли торгуется, то ли выпрашивает товар в долг. Заметив меня, сразу замолкает и подбегает.
- Нашёл! - кричит он, будто я пропадал годами.
- Ты где пропадал?
- Дела были. - Он хитро ухмыляется.
Отвожу его в сторону, достаю из сумки несколько пачек трамадола.
- Вот. Не те ампулы, что ты просил, но боль унять помогут.
Малыш хватает упаковки, быстро прячет их в карманы.
- А сны?
- Никаких снов. Просто боль уйдёт. Это для тех, кому нужно.
Он надувает губы, но не спорит.
- Сможешь обменять это на "слёзы"? - спрашиваю я.
- Легко. - Он кивает. - Уже завтра принесу.
- Быстрее.
- Сегодня вечером.
- Так-то лучше.
- Если разрешишь оставить часть таблеток себе, отведу тебя туда, куда обещал, - хитро говорит он.
- Ни за что.
Он фыркает, но видно, что доволен собой.
Я уже собираюсь уходить, когда двое в жёлтых повязках преграждают мне путь.
- Кречет, - говорит один. - Тебе нужно пойти с нами.
Я напрягаюсь.
- Что-то случилось с моими приятелями?
- Нет, - неуверенно говорит один, - Не знаем. Мы не за этим здесь. Отец хочет поговорить с тобой.